— Это как-то проявляется внешне?
— Бытует мнение, что нет. Но лично я склоняюсь к тому, что однозначно проявляется. Мания — это ведь не только страсть к насилию. Это любое навязчивое состояние, череда ощущений, эмоций, желаний, мотивы которых несопоставимы по значимости с накалом испытываемых человеком страстей. Внешне люди с такими заморочками обязательно проявляют себя. Неожиданными вспышками гнева по пустяковым поводам, неумением забывать обиды, переключаться. Только человек, одержимый манией может одновременно помнить миллионы нюансов, имеющих отношение к его идефикс и быть совершенно отстраненным по отношению к текущей ситуации. Улавливаешь образ?
— Вялый апатичный человек, сосредоточенный на себе и подверженный приступам гнева почти на пустом месте?
— Если очень грубо, то да. Но это лишь один возможный вариант. Могут быть типажи грубее, мягче, весельчаки-балагуры и мрачные буки. Дело не в этом. В характере маньяка, презентуемом общественности, обязательно должна быть некая нелогичность. Допустим, душа компании, не знающий слова «нет», вряд ли станет пинать ногой случайно подвернувшуюся бездомную собаку. А неотесанный амбал с тремя извилинами, да и то в кулаках, наоборот, не станет с собачкой сюсюкать. Если первый пинает, а второй сюсюкает, это подозрительно. Понятна логика? Не надо привязываться к частностям, тут важно понять принцип.
— Да, Леш, я понимаю, вполне.
Нелогичность характера… Хм, это любопытно. Как минимум, одного такого человека я уже знаю.
— Настюх, все-таки не нравится мне твой интерес, колись, во что вы с Гришкой опять влипли?
— Зай, нет причин волноваться, — я обняла Лешку за плечи, доверчиво устроила голову на его плече. Ни дать ни взять белая пушистая овечка.
— Когда ты говоришь, что нет причин волноваться, я покрываюсь холодным потом, — Лешка мягко отстранил меня и ушел в душ.
Все-таки он очень умный, мой Лешка. Умный, сильный, мудрый. Ах, если бы ему чуть-чуть добавить легкости и широты Алекса…
«Мне кажется очень важным, — писал он в очередном послании, — не только прощать людям недостатки, потому что не и не может быть идеальных созданий, но и видеть их потенциал. Стася (свои письма я подписывала именно этим, никогда не используемым в реальной жизни производным от имени), ты удивительный человек, это не для красного словца. Впервые в жизни я общаюсь с женщиной, с которой могу говорить на равных, которая старается вырваться за рамки обыденности. Ты ничего не говоришь про свою работу… Что ж, мы договорились не обременять друг друга деталями, но мне кажется, ты на своем месте. Только реализованный творчески и профессионально человек, может быть так логичен, так свободен в своих рассуждениях. Я уверен, ты очень способная. Что касается того, что порой близкие нас не замечают, то конечно и у меня бывают такие моменты. Не так уж редко…»