Шеель, забегая вперед, представил себе встречу с Клаусом в Пешаваре. В офисе «Дипкорпуса» он односложно отвечает на его вопросы – как все прошло, как там земляки, как там «задание партии». Ему интересно? Ничуть. Это бизнес. Хороший бизнес там, где тебя нет? Наверное, лишь в одном случае: если это место – Антильские острова. Исключая Кубу. А почему, собственно, исключая? Командир «Красного спасения» не раз получал приглашения высших руководителей Острова свободы укрыться там «от бурь и невзгод». Это было единственное социалистическое государство в Западном полушарии и единственное место на планете, где Шеель на сто процентов был свободен. Странно, подумал он, ведь запах свободы витает над всей Европой и Америкой, а настоящая свобода для таких, как он, отщепенцев, там, где свободой и не пахнет.
Он понимал, что вот сейчас больше отвлекался от назойливых мыслей, неоправданно торопил время. Хотя оно и так бежало – не догонишь. Позади Пяндж, а впереди знакомые уже тропы и перевалы, горные вершины. В руках автомат Калашникова, тот самый, с которым он перешел границу. Оружие дожидалось на окраине города, в преддверии ключевых событий. Там, где валуны превосходили все мыслимые размеры, где и так еле приметная тропа все время пропадала из виду, их поджидал «уазик» с мужиком лет сорока; то ли бритый таджик, то ли обросший русский, то ли просто неопрятный немец, вывел Шеель странноватую формулу.
Ларс машинально повторил за проводниками, которые проверили оружие: передернули затворы, взвесили на ладонях рожки. И тут вдруг понял, что не смог бы командовать этими людьми, которых до сей поры называли «басмачами». Над ними мог стоять такой же «басмач». Вот в чем все дело.
Он смотрел вслед пыльному облаку, которое перемещалось и росло, а внутри него – невидимая машина со странным названием «УАЗ». Когда Шеель произносил его вслух, у него невольно округлялись глаза, как у заговорщика.
Из задумчивости его вывел голос Тохарова:
– Заснули, герр Шеель? Или хотите повернуть?
Можно было не отвечать, но Шеель сказал:
– Я иду.
Пройдя несколько сотен метров, Ларс обрел прежнее равновесие. Теперь его не тревожили мысли о доме, он не торопился в Жатец. Под ногами горная тропа. Он дышит с заметной натугой, как будто выкурил пачку сигарет. Такое состояние было ему хорошо знакомо. Нужно привыкнуть к разряженному, словно высушенному воздуху, а точнее – не замечать его. Не жить очередным привалом, как это делают новички, смотреть не только под ноги, но и по сторонам, впитывать в себя красоты гор, высматривать до слез в глазах орлов, парящих на недосягаемой высоте, насмехаться над ними, стоя на высоте, недоступной даже для них. Незаметно такие мысли прогоняют панические настроения, дышится пусть не легко, но свободно, так, как и положено на такой высоте, и, понимая это, ты говоришь себе: «Да, я справился». А дальше начинаешь фантазировать. Кажется, что и сердце перешло на иной режим.