Опять идем молча, но теперь я уже не хочу ее развлекать. Я хочу ей ответить. Ответить не на конкретно поставленные вопросы, а на тот, невысказанный, который чувствовался все время.
— Ну, а ты кем хочешь стать?
— Я?.. — Она думает, но, по-моему, не над ответом, а над тем, стоит ли вообще отвечать. — Археологом.
— Это профессия. — Я нагоняю ее. — А я спрашиваю: кем?
— Я тебе сказала.
— А я не о том!.. — Я почти наступаю ей на пятки. — Если бы ты сказала, что хочешь найти библиотеку Ивана Грозного, я бы понял. Если бы ты мечтала расшифровать письменность этрусков или открыть Атлантиду, я бы тоже понял. А ты просто хочешь получить специальность, вот и все.
Она вдруг останавливается. Я чуть не налетаю на нее и снимаю чемодан с плеча.
— Ну, а ты кем хочешь быть? — наконец спрашивает она. — Слесарем? Испытателем? Это тоже только профессии.
— Я?.. — У меня перехватывает дыхание. — Я хочу, чтобы со мной пошли в разведку.
— Что-о?.. — с невероятным презрением тянет она. — Какая разведка? Болтун.
И опять гордо топает вперед. А я иду сзади и улыбаюсь. Мне кажется, что я нашел что-то звонкое и сверкающее, как горный хрусталь.
Тропинка выводит к речке. Аня останавливается:
— Снимай кеды и иди за мной.
Разуваюсь, вешаю связанные шнурками кеды на шею, подхватываю чемодан. Аня идет впереди, подобрав платье, и я все время смотрю на ее ноги. Понимаю, что глупо, но смотрю.
Джинсы намокают до колен, а конца этому броду не видно. Аня еще выше подбирает платье и вдруг останавливается:
— Иди вперед.
— Куда?
— На тот берег.
— А где он, тот берег?
— Ну, не дури! — строго говорит она. — Ты же разведчик? Вот и разведай. Шагай, шагай.
Шагаю, и то ли от холодной воды, то ли оттого, что не вижу больше, как она подбирает платье, а только понимаю, что не все объяснил.
— Ты умеешь печь хлеб?
— Хлеб? — Вопрос ошарашивает, и Аня не может сразу сориентироваться. — Какой еще хлеб?
— Черный, белый, орловский — неважно, какой. Умеешь?
— Хочешь предложить мне работу на ваших испытаниях?
— Хочу узнать, что мы можем, кроме сдачи экзаменов, интеллигентного трепа ни о чем и прыганья под музыку. И выясняю: ничего. Если нас забросить на необитаемый остров, мы либо элементарно помрем с голодухи, либо снова превратимся в обезьян. Ты не умеешь печь хлеб, а я не знаю, с какой стороны запрягается лошадь, — это примеры, не понимай буквально. Просто мы не умеем трудиться без примеров, планов, приказов, указаний. Сами трудиться, понимаешь? Мы ненадежные люди, с нами не то что в путешествие — с нами в турпоход ходить опасно.
— С тобой наверняка, — обиженно говорит она. — Ну, куда ты в осоку лезешь?