– Не знаем. Каким? – быстренько вклинилась Люся.
Женщина горько вздохнула и махнула рукой.
– И не передашь… Он ведь всю жизнь хотел на хорошую работу устроиться, а его нигде не брали – всем подавай с высшим образованием, да чтобы еще с опытом!
– Ну… устроился бы грузчиком… или шофером, – вспомнила Василиса.
– Ну вы совсем, что ли? – возмутилась женщина. – Как это Эдик – грузчиком?! Вы его самого-то видели? Там же – картина!!! И как с такой красотой мешки таскать?! Он же… он был просто создан для большого экрана! И всегда о нем мечтал! Даже один раз поступал в институт искусств, в наш, в городской. Но… что-то там не выучил или не прочитал… там же надо было наизусть учить стихи какие-то, басни… А когда Эдику учить? Я вам так скажу – у нас там никакого блата не было, вот он и не прошел! А если б папа работал режиссером каким, его б с руками-ногами ухватили! Он же – картина!!
– Вы говорили, – мотнула головой Люся.
– Но… есть на свете правда, – торжественно усмехнулась женщина сквозь слезы. – Его неотразимую внешность все же заметили. Да и не могло быть по-другому! В последнее время его буквально не отпускали со съемочной площадки. Он и в рекламах снимался, и так…
Люся насторожилась.
– Как, простите, так? В рекламах, а еще где?
Женщина призадумалась на одну секундочку, а потом накинулась на Люсю с новым пылом:
– Ну, я ж говорю – его в рекламе снимали! Потом еще это… домашнее видео… и на сотовый телефон друзья снимали.
– А это видео можно посмотреть? – уцепилась Люся за ниточку.
– Да как же я вам покажу, если все видео на дому у тех друзей!
– А… вы нам их адресок не подскажете?
– Н-нет… я ж вам уже сказала – не было у него никаких друзей! Чего вы меня путаете? – занервничала женщина.
– Позвольте, но кто же его тогда снимал на домашнее видео? – прицепилась настырная Люся.
– Да откуда я знаю! – окончательно разволновалась Серовская. – Обычные люди снимали! Прохожие! Мне так Эдик и говорил: «Мама, меня сегодня прохожие попросили с ними сняться на камеру из-за красоты моей необыкновенной!» Ой, да я теперь уже ничего не помню! Чего вы меня мучаете?! Или вы немедленно уходите, или я вызову ваших друзей – милицию!
Мать Эдика и в самом деле трясло. Челюсть отбивала чечетку, руки ходили ходуном, колени тряслись так, что даже стукались друг о друга. Казалось, женщина сейчас сожмется и начнет, как от мороза, дышать себе в ладошки, а между тем в доме было нестерпимо жарко.
– Я… я сейчас… позвоню… вы не знаете номер милиции? – уже слабо соображала Серовская.
– Я вам скажу номер, вы только не волнуйтесь. Мы сейчас уйдем. Вы ложитесь. И вызовите врача… – посоветовала Василиса. – Может быть, пока соседку позвать?