Трусливая натура Нидлера одержала верх над преданностью хозяйке. Не глядя на старуху, он бросился к дверям. Барак попытался догнать его, но пошатнулся и едва не упал. Заслышав шаги Нидлера, старуха беспомощно замахала руками.
– Дэвид, Дэвид! Где ты? Почему ты молчишь?
Нидлер отпер дверь, выскочил из комнаты и бросился вниз по лестнице. Барак согнулся, сотрясаясь от рвотных позывов. Извергнув содержимое своего желудка, он опустился на колени, судорожно хватая ртом воздух.
Старуха меж тем впала в панику.
– Дэвид, ответь! – дрожащим от страха голосом кричала она. – Не молчи, Дэвид! Где ты?
Сделав неловкое движение, она пошатнулась и с пронзительным криком рухнула на пол. Голова ее ударилась о стену, и она потеряла сознание.
С трудом переставляя непослушные ноги, я вышел из гостиной, спустился по лестнице и подошел к входной двери, которую Нидлер оставил открытой.
Вцепившись в дверную ручку, чтобы не упасть, я что есть мочи закричал: «Помогите!» На улице было многолюдно. Некоторые прохожие обернулись, услышав мой хриплый голос.
– Произошло убийство! Позовите констебля! Помогите! – взывал я.
Потом мне показалось, что ноги мои растворились в воздухе, и я стремглав полетел в темноту.
Я очнулся внезапно, вздрогнув от резкого запаха. Глубоко вздохнув, я в растерянности огляделся вокруг.
Я вновь находился в гостиной Уэнтвортов, но теперь сидел в кресле. Какой-то дородный малый в мундире констебля с любопытством смотрел на меня. Рядом стоял Гай, в руках у него была бутылочка, которую он только что поднес к моему носу. Оба они, и констебль, и Гай в фартуке аптекаря, странно смотрелись в этой роскошно убранной комнате. Повернув голову, я увидел, что в соседнем кресле распростерся Барак, бледный, но живой. Глаза его были открыты, зрачки приняли нормальный размер.
– А где старуха? – пробормотал я.
– Она жива, – сообщил Гай. – Ее уже увели в тюрьму. И ее внучек тоже. Вы спасли и себя, и Барака, Мэтью. Если бы вам не пришло в голову использовать горчицу как рвотное, вы оба были бы мертвы. Сознание не возвращалось к вам больше часа. Я уже начал тревожиться.
Я снова вздохнул, чувствуя, что голова моя раскалывается от боли.
– Это вы рассказали мне о том, что рвота – единственный способ спастись от отравления белладонной.
– Да, припоминаю. Ваша превосходная память всегда удивляла меня, Мэтью.
– Господи боже, за последний месяц мне так часто случалось прибегать к вашей помощи, Гай, – сказал я с хриплым смехом. – Я содрогаюсь при мысли о счете, который вы мне представите.
– Не беспокойтесь, счет будет не так уж велик. Вы можете шевелить руками и ногами?