Раньше они вместе ходили по барам, вместе клеили женщин, все делали вместе. Теперь Чарли интересует одно — Библия и «свидетельства».
Впрочем, как бы там ни было, он ему брат, и Лайл его любит. Хотя больше любил прежнего Чарли.
— Если Господь устроил землетрясение специально для нас, оно определенно встряхнуло и многих других.
— Может быть, кроме нас, многим надо встряхнуться, — парировал Чарли.
— Аминь. А зачем ты орал? Предупреждай, когда собираешься отколоть новый номер. Уже плохо, что дом трещал, земля дрожала, а после твоего адского вопля все были готовы броситься в реку.
— Ничего я не орал, — возразил Чарли. — Это был настоящий вопль, брат.
— Что значит — настоящий? — Лайл в глубине души понял, но надеялся получить другое объяснение.
— Значит, не я вопил. Не человек. Дом кричал.
— Ясно. Старые балки скрипели от тряски.
Чарли остановился, уставился на него:
— Шутишь? Будешь тут мне втюхивать, будто дерево скрипело? Лучше признай, брат, что это был крик. Человеческий.
Лайл и сам так думал, хоть не мог поверить.
— Не человеческий. Кроме нас с тобой, рядом были лишь наши незваные гости, и никто из них не кричал. Так что вопль человеческим только казался.
— Нет. — Чарли быстрее забегал по комнате. — И он шел из подвала.
— Откуда ты знаешь?
— У двери стоял.
— Из подвала? — Лайл прохватила холодная дрожь вдоль спины. Он ужасно боялся подвала. — Почему ты мне не сказал?
— Вообще-то просто не успел. Позабыл, что у нас были гости?
— Все давно разошлись.
Чарли отвел глаза.
— Обязательно пойдешь смотреть?
— Обязательно, черт побери. — Идти в подвал ничуточки не хотелось, но иначе точно заснуть не удастся. — Может, сядешь? Меня раздражает твоя беготня.
— Не могу. Совсем слетел с катушек. Лайл, неужто ты не замечаешь? Дом переменился. Я сразу заметил, вернувшись сюда после встряски. Не могу сказать точно, а чую, что он стал какой-то другой... чудной.
Лайл тоже что-то чувствовал, но не признавался. Все равно что самому клюнуть на сверхъестественный бред, на который они приманивают рыбешку. Не дождетесь. Однако надо согласиться, что свет горит не так ярко, как до землетрясения. Или в углах тени немного сгустились?
— Прошедшая неделя истрепала нам нервы, и вот результат.
— Нет. По-моему, мы уже не одни в этом доме. Сюда как бы еще кто-то въехал.
— Вельзевул?
— Зря ты надо мной издеваешься. Не говори, что не чуешь!
— Ничего я не чую!..
Лайл замолчал и тряхнул головой, употребив двойное отрицание. Долгие годы старался стереть следы улицы в своей речи, но время от времени на ухоженной почве Третьего мира выскакивают сорняки. Произношение Ифасена взято из старого Третьего мира, косички — из нового. Ифасен — гражданин мира, не признающий границ между странами, расами, даже между жизнью и смертью.