Предстать как можно более честным и благородным, блюстителем высокой этики — это самая лучшая роль.
— Что ж, я могу быть достаточно жестким, — сказал Ричи, — но я честен. Я отдам вам снимки и негативы, и мы оба забудем, что вели этот разговор. — Он пошарил руками по столу. — Ох, нет конвертов. Придется достать из шкафа.
Из шкафа... ха!
Приподнявшись, он запустил руку под пиджак, выхватил из кобуры свой тридцать восьмой и поднял его на уровень груди. Теперь ему оставалось лишь...
Откуда-то из пустоты вынырнула рука в перчатке, выкрутила запястье, а другая ткнула в скулу большим блестящим пистолетом.
— Ч-ч-что?..
— Так что ты собирался с этим делать? — Голос прозвучал сухо и жестко. Он ничем не напоминал блеяние Луиса Горси.
Ричи мог шевелить лишь глазами, что он и сделал. Да, это был Горси. Вроде такой же и в то же время совершенно другой. Горси больше не был тем самым Горси.
У Ричи подломились колени, когда он осознал, что совершил ужасную ошибку.
— Я... я... н-н-ничего такого... Просто вынул, чтобы положить на стол. Он тяжелый и... вы же знаете... как-то мешает.
Ричи попытался высвободить руку, но та была в железном захвате. У него чуть не хрустнули кости, а дуло еще сильнее врезалось в лицо.
— Да, знаю. Брось его на пол.
— Э-э-э...
В долю секунды дуло врезало ему по носу и тут же снова переместилось к скуле.
От боли у Ричи вспыхнули искры перед глазами, и он испустил вопль:
— Хорошо! Хорошо!
Пистолет упал на пол.
— Сесть.
Он опустился на стул и взглянул на Горси. Тот тоже разглядывал его. Тут только Ричи понял, что жажда убийства, которую он увидел в его взгляде, была обращена не к Брейди, а к нему.
— Ч-ч-что случилось, Лу?
— Я не Лу. Меня зовут Джек.
Джек? О нет... о господи... о нет! Джек от монахини!
Но он не может признаться, что все знал.
— Джек, Лу... какая разница? Могли и не врать относительно своего имени. Все тайны лежат во мне, как в сейфе.
Он увидел, как лицо Джека исказилось гримасой ярости, и заметил, что положение пистолета изменилось — теперь Джек держал его за дуло. Еще он успел увидеть, как пистолет взлетел у него над головой и опустился, сорвав кожу. Ричи попытался увернуться, но был слишком неповоротлив.
Череп раскололся болью и мир закружился, когда он услышал гулкий голос: «Заткнись».
От этого деловитого ледяного голоса у него болезненно сжался мочевой пузырь.
Очередной удар заставил исчезнуть звуки, голоса, все образы.