В освоении Арктики Советский Союз занял бесспорно первое место. То, что в других государствах было подвигом одиночек, у нас стало делом всей страны. Планомерно завоевывались высокие широты. Ледокольные корабли шли по Северному морскому пути. На полярных станциях круглый год велась научно-исследовательская работа.
Новая страница в истории освоения Советской Арктики открылась после того, как пароход «Сибиряков» прошел весь Северный морской путь за одну навигацию. Но до того как Северный морской путь был введен в эксплуатацию и по нему пошли обычные торговые суда с грузами, произошло событие, которое в дальнейшем назвали «Челюскинской эпопеей».
Пароход «Челюскин» повторил поход «Сибирякова», но, попав в тяжелые льды, не мог добраться до чистой воды. Из Арктики в Москву пришла тревожная радиограмма: «13 февраля (1934 года. – М. В.), в 15 часов 30 минут, в 155 милях от мыса Северного и в 144 милях от мыса Уэллен «Челюскин» затонул, раздавленный сжатием льдов».
Немедленно правительством была создана специальная комиссия по спасению челюскинцев. Возглавил эту комиссию Валериан Владимирович Куйбышев.
Спасательные операции приняли невиданно-широкий размах. К месту катастрофы, к далекому ледовому лагерю челюскинцев поплыли корабли, помчались ездовые собаки, полетели самолеты.
Вся наша огромная страна жила тогда интересами далекого ледового лагеря. В нем находились 104 человека – команда и пассажиры «Челюскина», среди которых были женщины и дети.
Чкалов так же, как и другие летчики, рвался лететь на помощь пострадавшим. Он был убежден, что вывезти людей из ледового плена на Большую Землю смогут только самолеты.
– По воздуху туда добраться легче всего. Сейчас нашей авиации, ее людям и машинам предстоит строгий экзамен, – говорил он.
Но Чкалову нельзя было даже просить о том, чтобы его послали на помощь челюскинцам: только что началось испытание нового самолета-истребителя. Жадно слушал он диктора, передававшего по радио последние известия из лагеря челюскинцев, сообщения о ходе спасательных работ.
Про подвиг летчика Анатолия Ляпидевского, который вывез из лагеря женщин и детей, Валерий Павлович узнал на заводе. Домой он вернулся радостно возбужденный. В тот вечер к нему пришел в гости один из лучших его друзей, летчик Яков Николаевич Моисеев. Ольга Эразмовна устроила праздничный ужин и предложила первый тост «за спасителя и спасенных».
– Молодец, Лёлик! – поддержал жену Валерий Павлович и добавил: – Мы сидим в теше, уюте, едим, пьем, а там… Анатолий Ляпидевский измерз, замучился. Зато какое дело он сделал, сколько людей спас! Чего бы только я ни дал, чтобы быть на его месте!