Но их кортеж, к удивлению Бэнсона, повернул не в ту сторону, откуда приехали, а в Плимут.
– Нужно переждать немного, - пояснил ему Дюк. - Пусть тела Крэка и его свиты доставят в имение и вызовут помощника прокурора. Наша компания появится там позже - соболезновать и возмущаться.
– Будет делёж наследства убитого разбойниками горбуна? - уточнил Бэнсон.
– Да, но какой делёж! Недвижимость, конечно, сразу опишут - но она и не надобна. У каждого из нашей компании есть в имении предмет длительной зависти. Жирондон, например, выпросит для себя гарем: в нём несколько десятков невольниц.
– А мы? - равнодушно спросил Бэнсон.
– А мы… А я… есть там кое-что, что дороже сотни гаремов.
Дюк даже передёрнул плечами.
Остаток пути проделали в ненапряжённом молчании: Дюк, откинувшись к мягкой стене, жмурился в сладкой улыбке, а Бэнсон всё время думал - та ли это «компания», о недоступности которой слышал в своё время в Плимуте, или он напрасно теряет здесь время.
Бэнсон и предположить не мог, насколько это была «та» компания. Он не знал, что в это самое время принц Сова разговаривал с кем-то из Серых братьев в знакомом Бэнсону доме в Плимуте.
- Я выследил Тайверта, - говорил, устало откинув голову на спинку кресла, Сова.
- Того самого? Гробокопателя?
- Да. Его ещё называют Рассказчик. Тайверт привёл меня в поместье одного весьма влиятельного в Лондоне человека.
- Как его имя?
- Люди, которые нас интересуют, зовут его Дюк.
- Выследить Тайвера было, вероятно, непросто. Он боязлив, а потому - очень внимателен.
- Да. Но в данном случае это было не трудно. В этот раз он очень спешил - нёс, видимо, какую-то редкостную находку. Трудно будет другое: выследить Дюка, а через него - всю их компанию. Охрана у него поставлена крепко. В дом не попасть…
Доехали до погружённого в утреннюю сонную дремоту Плимута. Проехали в порт. Здесь оставили кареты и дали работу ногам: нужно было как-то убить время.
Дюк, погружённый в какие-то свои, по-видимому очень приятные мысли, широко шагал, так что и Бэнсону, не принужденному укорачивать шаг до размера хозяйского, было легко, - и он шёл этим свежим осенним утром вольно и быстро, и так же вдыхал полной грудью морской йодистый воздух.
Открывались трактиры и торговые лавки, и Бэнсон с хозяином, оставляя прочую охрану снаружи, входили внутрь, к полусонным владельцам, где Дюк рассматривал, - а иногда покупал, - некоторые заморские причуды, в виде головного убора из цветных длинных перьев или кожаную перчатку без пальцев с наклёпанными на ладони железными чешуйками, - видимо, чтобы лазить по стволам деревьев. Бэнсон мало обращал внимания на разложенные на прилавке и развешанные вдоль стен товары. Он, входя в очередную лавку, внимательно высматривал - нет ли за спиной или сбоку притаившейся малозаметной двери, откуда могли бы появиться умелые и отчаянные работнички тёмных дел, чтобы ограбить богатого посетителя, а тело его утащить в ту же незаметную дверь: такие случаи - Бэнсон знал это - были. (Вот только немного сбивал его с привычного ритма мыслей острый запах табака и вид длинных шпалер разнообразнейших трубок в табачных лавках.)