Богиня двинулась к берегу. Без заметных усилий, которые, казалось бы, нужны, чтобы преодолеть сопротивление воды. Она словно плыла сквозь воду, держась так же прямо и так же неотрывно глядя на человека, сидящего в двадцати шагах от желтой кромки озера.
Медленно, неторопливо поднималась Ирзаи из воды, приближаясь к берегу. Струи влаги стекали по гладкому животу к лону, плавные изгибы бедер были совершенны. Вот уже колени женщины показались из воды. Она двигалась, не шевелясь!
Фаргал сообразил, что рост ее по крайней мере вдвое больше его собственного. Но это нисколько не уменьшило желания. Царь жаждал обладать ею. Он слабел от этой жажды. Он, Фаргал, прослывший в Карнагрии женоненавистником,– ведь ни одна женщина не могла похвастать, что делила с царем ложе.
Но разве перед ним была женщина? Нет! И вместе с тем – да! Прекрасная, совершенная и… доступная!
Царь ждал, откинувшись назад, опираясь на локоть, с открытым ртом, с поглупевшим жадным взглядом…
Рядом, улыбаясь и пуская слюни, валялся на теплом мраморе вождь соктов. Два величайших воина Карнагрии были повержены в одно сладкое мгновение…
– Оставь его!
Резкий окрик плетью рассек насыщенный желанием воздух. Фаргал дернулся, гневно посмотрел назад…
И увидел трех своих магов.
Они вошли в огромную пещеру и застыли треугольником, в зеленом сиянии. Бритоголовые прислужники богини окружили их, но явно бессильны были помешать.
Фаргал почувствовал, будто его из горячей, ароматной, благоухающей ванны сунули в горный ручей, вытекающий из-под ледника.
– Зачем вы здесь? – воскликнул он хриплым голосом.
Ни один из магов не обратил внимания на его возглас.
– Ты отпустишь его, Ирзаи! – повелительно произнес Мескес: крохотная фигурка в сравнении с царственным телом богини.– Ты отпустишь его! Ибо чары твои бессильны против нас! Ты видишь, кто перед тобой, Ирзаи?
– О, вижу вас, ничтожных!
Голос Ирзаи, чарующий и грозный, разлился, затопив крохотные фигурки людей.
– …ничтожных!
И смеюсь! Вы развлекли меня
Невежеством своим!
Но это – тоже радость
Для спавшей шесть тысячелетий!
– Ирзаи! – Голос Мескеса дрогнул.– Отпусти его!
– Что?
Отпустить мне лучшего из тех,
Кто стал Моим от мига Пробужденья?
Нет, ты безмерно веселишь меня!
– Тогда,– сухо сказал Мескес,– мы сами заберем его. Чары твои спадут. Рабы твои не властны нам помешать. А ты – не сможешь. Мы заберем его, Ирзаи!
– Так! Я не властна? И мои рабы,
Моя ничтожно жалкая услада,
Тебе не помешают? Да, забыл
Иль вовсе ты не ведаешь о том,
Как величали меня прежде.
И через сотни тысяч лет все так же будут