— Прочь с дороги, негритянская шлюха! — не повышая голоса, Батч хорошо рассчитанным ударом бросил ее на пол. Затем опустил в наполненную водой ванну завернутого в покрывало доктора, вытянув руки, он прижал его ко дну. Будто продолжая дружескую беседу, заговорил, успокаивая:
— Если ты будешь хорошо себя вести, доктор, то все кончится для тебя очень быстро.
Обернувшись, Батч ногой со стуком захлопнул перед Селией дверь. Лежа на полу, девушка затыкала уши, чтобы не слышать происходящего там, за темной дверью.
Ролло, развалившись в большом глубоком кресле возле письменного стола, со вкусом зевал. Потом достал из коробки сигару и, надкусив ее, выплюнул кусочек табака. Закурив, посмотрел на дверь. Прошло несколько минут после того, как Селия, доктор и Гилрой ушли. С Кестером Вайдеманом говорил доктор Мартин. Ролло вынужден был признать, что доктор проявил необычную смекалистость. Вайдеман, как завороженный, ловил его слова. «Проклятый хитрец!» — думал о Мартине Ролло. Конечно, доктор получит круглую сумму за эту комбинацию. Но теперь, когда он все объяснил, Ролло вдруг сообразил, до чего это просто. Если бы он сам с самого начала понял, в чем дело, он мог бы обойтись без посредника. Но доктор был настолько хитер, что сыграл на его неведении и теперь получит треть всей суммы. Все существо Ролло протестовало против этого.
Постучали в дверь, и Ролло, недовольный, что прервали течение его мыслей, проворчал:
— Войдите!
Гилрой остановился на пороге с тревожным выражением в темных глазах.
— Войди и закрой дверь, — сказал ему Ролло и указал сигарой на стул: — Садись.
Гилрой сел на краешек стула, положив свои большие руки на колени.
— Тебе совсем не нравится это дело, не так ли? — спросил Ролло, пристально глядя в его глаза. — Да ты говори, не бойся. Я просто хочу знать почему?
— Я считаю, что ничего хорошего из этого не выйдет, — Гилрой опустил голову.
— Но, тем не менее, ты участвуешь?
— Да.
Ролло затянулся сигарой и выпустил к потолку густую струю дыма.
— Ты считаешь, что должен мне еще что-то?
— Да, возможно.
— У тебя слишком долгая память, Гилрой. Многие люди на твоем месте давно бы забыли об этом, — Ролло стряхнул в пепельницу пепел с сигары.
— Я ничего не забываю, — ответил негр.
— Тем не менее все очень просто. Твоя мать была очаровательная женщина. Она была слишком горда и слишком хороша, чтобы остаться рабой. — Он вздохнул и добавил: — Итак, ты по-прежнему считаешь себя моим должником за то, что я купил ее у того негра и освободил?
Гилрой снова утвердительно кивнул.
— А почему ты так торопишься заплатить долг?