— Они болтают о каком-то сексуальном преследовании, — сказал Гарвин, зловеще поглядывая на Сандерса.
Сандерс пожал плечами.
— Я сейчас с ними поговорю, — засуетился Блэкберн. — Это какое-то недоразумение…
— Недоразумение? — рявкнул Гарвин. — Форменное безобразие — вот что это такое!
Казалось, все говорили одновременно, соглашаясь с тем, что это безобразие. Но Сандерс заметил, что Николс был по-настоящему потрясен. Мередит повела всех к черному ходу, ведущему наружу, на веранду. Блэкберн вышел на улицу под свет вспышек и юпитеров, подняв руки, как сдающийся преступник. Дверь за ним закрылась.
— Нехорошо, нехорошо… — приговаривал на ходу Николс.
— Не беспокойтесь, я знаком с их главным из Отдела новостей, — успокаивал его Гарвин. — Я все улажу…
Джим Дейли сказал, что вопрос о слиянии должен пока держаться в тайне.
— Не беспокойтесь, — мрачно сказал Гарвин. — Тайна будет соблюдена. Дайте только выбраться.
И они вышли в ночь через заднюю дверь. Сандерс вернулся к своему столику, где его ждала Фернандес.
— Маленькое волнение, — спокойно сказала адвокат.
— Не такое уж и маленькое, — буркнул Сандерс, наблюдая за Стефани Каплан, продолжавшей обедать со своим сыном. Молодой человек что-то оживленно говорил, бурно жестикулируя, но сама Каплан с загадочным выражением лица смотрела на двери, за которыми скрылись представители «Конли». Затем, спохватившись, она отвернулась и возобновила разговор с сыном.
* * *
Вечер был влажным и промозглым. Сандерс дрожал, когда вместе с Фернандес они возвращались к нему в кабинет.
— Откуда телевизионщики узнали об этой истории?
— От Уэлш, наверное, — ответила Фернандес. — А может быть, и нет. Городок-то небольшой… Но вы себе этим голову не забивайте. Лучше готовьтесь к завтрашнему совещанию.
— А я попробовал было об этом забыть…
— Не надо.
Впереди показалась Пайонир-сквер; окна окружавших ее домов ярко светились. Многие фирмы вели дела с японцами и старались застать первые рабочие часы в Токио.
— Знаете, — сказала Фернандес, — наблюдая за тем, как она разговаривала с теми людьми, я еще раз обратила внимание, как она хладнокровна.
— Да, Мередит хладнокровна.
— Отлично владеет собой.
— Да, что есть — то есть.
— Почему же она полезла к вам напролом — и в первый же день? Что за спешка?
«Какую проблему она решает?» — спросил Макс. Вот и Фернандес спрашивает о том же. Все, кажется, это понимали — кроме него, Сандерса…
«Ты не жертва…»
Вот и надо во всем разобраться, решил Сандерс.
Надо работать…
Он постарался вспомнить, о чем говорили Мередит и Блэкберн, выходя из конференц-зала: «…Все должно быть гладко и беспристрастно… В конце концов на нашей стороне факты — он явно некомпетентен…» — «А он не может проникнуть в базу данных?..» — «Нет, он лишен допуска в систему…» — «А он не сможет влезть в систему „Конли-Уайт“?..» — «Ты, шутишь Мередит?..»