Проблема была решена.
И все, кроме него, это знали.
Вот почему они раскурочили только три дисковода — не было нужды вскрывать остальные. Они специально просили, чтобы они были запакованы в пластик…
Потому что…
Проколы в пластике…
— Воздух! — воскликнул Сандерс.
— Что?
— Они думали, что дело в воздухе.
— Каком воздухе?
— Заводском.
— Это что, в Малайзии?
— Именно…
— Что, в Малайзии неподходящий воздух?
— Нет, дело в воздухе в цеху.
Он заглянул в раскрытый блокнот, лежавший на столе: он по-прежнему был раскрыт на страничке, на которой было написано «ЧНЕ» и дальше колонка цифр. «ЧНЕ» расшифровывалось как «частицы на единицу» и являлось стандартным параметром чистоты воздуха. Колонка чисел — от двух до одиннадцати — показывала, что дела обстояли из рук вон плохо. Ведь число частиц не должно было превышать максимум единицы. Указанные цифры были совершенно неприемлемы.
Воздух на заводе был загрязнен.
Это значило, что пыль садилась на расщепляющую оптику, на считывающие приспособления, на контакты микросхем…
Он взглянул на фотографии микросхем, закрепленные на доске, и охнул:
— О Господи…
— Что еще?
— Смотрите сами.
— Я ничего такого не вижу…
— Между чипами и платой есть зазор, чипы сидят неплотно.
— А по-моему, все нормально…
— Ничего подобного.
Сандерс повернулся к разобранным дисководам. Даже невооруженным глазом было видно, что чипы были припаяны по-разному: одни сидели плотно, а другие отставали на несколько миллиметров, так что были видны металлические контакты.
— Это никуда не годится, — пояснил Сандерс. — Такого быть не должно.
Все это значило, что чипы ставили как угодно, но только не с помощью специального автомата, как того требовала технология. Иначе один чип нельзя было бы отличить от другого. А раз они были установлены по-разному, то и происходили колебания напряжения и, соответственно, отклонения в работе памяти и прочие случайные погрешности.
Сандерс посмотрел на демонстрационную доску, на список дефектов. На этот раз его внимание привлек пункт:
Диагностики поставили напротив слова «механические» две «галочки». Это следовало понимать, что проблемы с дисководами «Мерцалка» были чисто механическими. То есть дефекты допущены на сборочной линии.
А за сборочную линию отвечал он, Сандерс.
Он ее разрабатывал, он ее монтировал. Он контролировал производство прототипов, сошедших с конвейера, от начала до конца.
А теперь линия работала плохо.
Сандерс был уверен, что его вины в этом нет. Что-то произошло уже после сдачи конвейера в эксплуатацию. Что-то было изменено, и теперь линия не работала. Но что?