– Вот еще! – фыркнула Юлия. – Никуда я не пойду, папик.
– Пойдешь, и без фокусов! – побагровел Бонифацкий. – Как миленькая.
– Пошли их всех на х… папик! Ты что, тупой, б-дь?! Ты теперь главный! Загони их всех под лавку!
– Марш в комнату! – взревел Бонифацкий, теряя терпение.
– Ты не пацан! – взвизгнула Юлия.
– Уж точно, что нет, – вымученно улыбнувшись, Боник обернулся к Белому, намереваясь распорядится, чтобы вывел девушку вон. И замер, потому что Белый стоял истуканом, поедая Юлию глазами.
– Нравится? – спросила Юлия, приподымая и без того коротенький подол. Она повернулась к Белому, поводя бедрами из стороны в сторону. Телохранитель шумно сглотнул.
– Твою, б-дь, мать, – сказал Белый одними губами. Вопрос, нравится там, или нет, прозвучал чисто риторически. Конечно, ему нравилось, еще бы. Белый так густо покраснел, что, казалось, от его лица можно без проблем раскурить сигарету.
– А ему не нравится, – Юля махнула в сторону Бонифацкого с таким видом, словно он был безнадежно болен. Вот дрянь паршивая, – подумал Боник, решительно пересек комнату и рванул подол ее платья вниз с такой силой, будто хотел задернуть заевшую штору. Вычурно выругавшись, Юлия вцепилась ему в шевелюру, двинув прямо в физиономию коленом.
– Ни х… себе! – потрясенно воскликнул телохранитель Бонифацкого, оторопело наблюдая, как ближайший партнер и подруга усопшего Леонида Львовича сошлись в рукопашной на исходе дня, ставшего для Витрякова последним. К счастью для Боника, он успел увернуться, и колено мисс-безнадега поразило его в скулу. Эта часть лица – все же не нос.
– Психопатка! – зарычал Бонифацкий, залепив Юлии зубодробительную пощечину, от которой та перелетела через диван и скрылась из виду.
– Дегенерат конченный! – донеслось оттуда через рыдания.
– Сама напросилась, – гораздо спокойнее сказал Бонифацкий, растирая отличившуюся ладонь.
– Ты не пацан! – скулила из-за дивана Юлия.
– Что ты встал, недоумок?! – напустился Вацлав Збигневович на телохранителя. – Забери ее немедленно отсюда! Отведи в комнату, запри на ключ и, чтобы, без дураков! И, вот что, Белый, – Бонифацкий поманил телохранителя пальцем, понизил голос.
– Что, Вацлав Збигневович?
– Хоть слово болтнешь, про то, что здесь было…
– Могила, – пообещал телохранитель.
– Ни звука, понял?! А то точно – будет тебе могила, дружок.
Подхватив заливающуюся слезами Юлию чуть ли не на руки, Белый покинул кабинет. Уже в коридоре он столкнулся с Завиком, и тот посторонился, чтобы дать им пройти. Проводил подрагивающую Юлину спину понимающе-сочувственным взглядом, затем обернулся к Бонифацкому: