– Я так и знал! – в конце концов, не выдержал Планшетов. – Как он мог так с нами поступить?!
Пройдя, наверное, половину пути, Армеец обернулся и помахал рукой – крохотное пятнышко у длинной серой полосы асфальта, разделившей на две неравномерные части огромное светло-зеленое поле. Пушинка на ковре, чудом избежавшая пылесоса. Потом Атасов полез за руль, провернул ключ в замке зажигания, запустил двигатель. Кому-то всегда приходится делать нечто подобное, чтобы не остаться на развилке.
– По коням, – сказал Атасов. Они молча забились в машину, и она тронулась с места. Крошечная фигурка Эдика пропала за придорожными кустами, они проносились мимо все быстрее. Какое-то время Бандура заворожено глядел на проплывающие справа далекие крыши деревенских домиков, затем отвернулся и стал смотреть прямо вперед, на дорогу, наматываемую колесами.
* * *
Около одиннадцати утра они увидели впереди, прямо по курсу пару мрачных железобетонных будок и шлагбаум на границе между двумя областями одной страны. Сильно пахло солончаками. Гнилое море почти вплотную подступило к дороге.
– Херсонщина. – Волына, оживившись, потянул воздух ноздрями, вглядываясь в затянутую сиреневой дымкой равнину по ту сторону КПП. – Родные края. Знаете, мужики, анекдот? Плывут три крокодила по Хуанхэ. Один говорит: «Вареным рисом пахнет». Второй: «Родина близко». Третий им: «Разговорчики в строю!»
– Крокодилы риса не едят, – сказал Планшетов.
– Заткнитесь, ладно? – предложил Атасов.
Они без проблем пересекли границу, пропускной пункт словно вымер от эпидемии, поражающей исключительно госслужащих на ответственных постах.
– Подались в народное хозяйство, – высказал предположение Юрик.
– Сочувствую этому хозяйству, типа, в таком случае, – буркнул Атасов.
– Без паники, – важно изрек Волына. – Все ништяк. Здесь все под контролем у дяди Гриши. На раз приклепаются, на два отсосут. Один только звонок, куда следует…
– Ты, кстати, как, Вовка? – спросил Бандура. Чувствовалось, что Вовка ожил, тем не менее, Андрей решил поинтересоваться.
– Потихоньку, зема. Дома и стены помогают.
– Это точно, – согласился Андрей, подумав о Дубечках и отце, которому так и не удосужился выслать блок сигарет, как когда-то хотел, самое меньшее, что, вероятно, должен был сделать. Атасов особенно не распространялся о том, что произошло в столице за те пару дней, что он отсутствовал, но и нескольких слов, которыми они перебросились, оказалось вполне достаточно, чтобы прийти к выводу – обстановка кардинально переменилась к худшему, делать в городе никому из них решительно нечего, более того, возвращаться туда – опасно. Ему, Андрею, в первую очередь, принимая во внимание многочисленные, нависшие над головой обвинения и смерть Олега Правилова, единственного своего покровителя. Глупо бросаться в последнюю битву с поднятым забралом и обнаженным мечом, без единого шанса на успех, как это некогда сделал Спартак, особенно, если проживаешь в стране, где чинуши самого высокого ранга демонстрируют совершенно иные примеры поведения, при малейших признаках шухера кидаясь, очертя головы кто куда, по палатам заграничных клиник. Быстрее крыс, как шпана, по странному стечению обстоятельств оказавшаяся в генеральских лампасах.