– У меня нет его адреса.
– Вот и хорошо, что нет, – ответил Атасов. По поводу твоего старика, которого ты якобы видел на перроне, то тут как раз никаких загадок, брат. После разговора с Поришайло ты серьезно опасался, что с ним что-нибудь может случиться. Естественно, эти опасения…
– Я его видел, как сейчас вижу тебя.
– Конечно, видел. Его нарисовало твое подсознание.
– Велосипед оно мне тоже нарисовало, на котором меня сбили десять лет назад?
– Естественно, – сказал Атасов. – Здесь вполне вразумительное объяснение. Такого рода события никогда не забываются, даже если кажется, что они забыты, типа. Под слоем пепла остается жар, верно? Ты забыл, а оно хранится себе, как на полке в библиотеке, и просто ждет своего часа. Ты давно собирался съездить домой. Кроме того, у тебя возникли крупные неприятности, ты решил, что настало самое время сделать это, если, конечно, посчастливится уцелеть. В большей части неприятностей ты винишь самого себя, вот тебе и случай из детства, когда тебе повезло родиться в рубашке, да, ты не совсем так распорядился своей жизнью, как хотела мама. Мамы всегда хотят только добра для своих чад, Бандура, беда заключается в том, что этого добра до странности мало в мире взрослых. Достаточно просто вырасти, чтобы убедиться в этом. Добра не хватает на всех. Мамы и сами об этом знают, но все равно хотят. Такая у них сущность, типа.
– Все равно, странно все это, – подумав пару минут, сказал Андрей. – Ничего подобного мне никогда раньше не снилось. Я чувствовал запахи, я слышал, как поют птицы. Настоящие сны кажутся реальными, но, когда просыпаешься, понимаешь, что был как пьяный, или обколовшийся, во сне. Тут было совершенно другое. Как в машине времени. Я будто в детстве побывал.
– Ты никогда раньше не оказывался между жизнью и смертью, после того случая. Только тогда, в детстве, и вчера. Точнее, уже позавчера. Вот тебе и ответ.
– Я чувствовал, как велосипедный руль в руках дрожит, – не слышал его Бандура. – Я пальцами троячку сжимал, которую дед дал. Только она пятеркой оказалась. Точно, как тогда. Я ее еще в карман сунул, подумал, вот повезло, так повезло… – поддавшись внезапному импульсу, Андрей правой рукой полез в карман. Там действительно что-то лежало. Какая-то бумажка, сложенная пополам.
– Черт, – пробормотал молодой человек через мгновение, когда дрожащие пальцы нащупали плотную шершавую бумагу казначейского билета. Его бросило в пот.
– Что стряслось?! – напрягся Атасов. Он не отрывал глаз от лица приятеля и сам здорово побледнел.
– Вот! – вскрикнул Андрей, выудив ее из кармана. Он уже знал, что увидит, хоть это и казалось невероятным, с другой стороны. Как и предполагал Андрей, в руке была маленькая серо-синяя купюра с кремлевской башней и серпасто-молоткастым гербом СССР в левом верхнем углу. Вычурная цифра «пять», продублированная на языках всех пятнадцати союзных республик, не оставляла никаких сомнений. Охнув, Бандура разжал пальцы, пятерка спланировала ему на колени, словно ночная бабочка. Атасов проводил ее взглядом, а потом протянул за ней руку, так осторожно, словно был сапером, которому надо выкрутить взрыватель бомбы неизвестной конструкции.