«Новые русские», – пролепетал Планшетов, и все встало на свои места.
«Эту мразь ты какого х… сюда приплел?!»
«Да ты что, чувак? Забыл, как у какой-то коросты с ворованными баксами вместо мозгов из бассейна крокодил сбежал? Поселился в озере под городом и кушал собак с зазевавшимися пляжниками, пока, бедолага, не издох от переохлаждения организма, потому что настала осень? Эти недоумки паршивые, извините, элита, я хотел сказать, из кожи вон лезут, чтобы друг перед другом выпендриться, продемонстрировать, кто больше у бюджета украл, и если 600-м мерином теперь не удивишь даже лакеев, то почему бы не выкопать под домом пруд, и не запустить в него, скажем, пираний? Чем наша элита слабее колумбийской? Правильно, даже круче. Слов нет, несчастные животные скоро сдохнут, как солдаты на фронте, потому как игрушки у избалованных великовозрастных олигофренов не держатся долго, но это совсем не означает, что какая-то из них не вырвется на свободу, и не натворит там бед, вслед за очумелыми хозяевами, хозяйничающими в этой многострадальной стране? Поэтому, когда сядешь, например, на очко посрать, а оттуда выползет питон, к примеру, и вцепится зубами в яйца, не надо удивляться и орать: ЭТОГОНЕМОЖЕТБЫТЬ!».
«Тут – еще как может».
«Ты, б-дь, умеешь успокоить…».
И все же, глядя на свою многострадальную руку, Планшетов склонялся, что лично его укусило нечто не такое экзотическое и опасное: «Какая-нибудь паршивая гюрза, делов-то…»
«И дышу я более или менее сносно», – успокаивал себя Юрик и жадно, глубоко дышал. Впрочем, и тут конечно, оставались вопросы. Среди змей, выделяющих яды второй группы, числились, насколько припоминал Юрик, и гремучая змея, и эфа, и гюрза. Какая из этих тварей проживала в Крыму, а какой подавай мангровые дебри – Планшетов наверняка не знал.
Так и не сумев определить тип попавшего в организм яда, Юрик принялся соображать, что ему противопоставить, кроме ресурсов организма, которые, наверняка, уже пошли в ход, и, похоже, были уже на пределе.
«Перетяни граблю тряпкой», – это было первое, что пришло в голову.
Планшетов с трудом сел. Раскачиваясь, как пьяный, стянул мокрую майку, порвал на жгуты, а затем, пользуясь здоровой рукой и зубами, перевязал бицепс так жестко, как только смог.
«Высасывай яд, придурок. Соси, будто тебе подарят за это джип. Многие девушки делают это, у некоторых успешно получается».
Однако, взвесив все за и против, Юрик решил не сосать из опасения сделать себе еще хуже. К двадцати четырем годам, вследствие полуголодной юности в семье алкашей, курению и службе в армии, он не мог похвастать ни крепкими зубами, ни соответствующими деснами. Зубы изобиловали дуплами, заделать которые было просто не за что, бесплатная же медицина отмерла, вместе с партсобраниями, профкомами и пионерскими линейками в школах. Впрочем, даже в ту, навсегда ушедшую девственную пору всеобщего равенства и братства услуги дантистов были бесплатными только по конституции, а образ зубного техника ни в чем не уступал образу гаишника с палочкой-выручалочкой или барыги, торгующего из-под полы дефицитами.