Оказывается, молодому трактористу вздумалось переехать вброд реку, полноводную после выпавших в горах дождей. Трактор тащил за собой прицеп, в котором сидело несколько девушек. На стремнине течение перевернуло и трактор, и прицеп, словно они были картонными коробками. Злосчастный тракторист уцелел, а вот девушки стали легкой добычей свирепых бурунов. Одну из них вскоре нашли на отмели, где река делала крутой поворот. Она была мертва и обезображена до неузнаваемости. Остальных только предстояло найти. В том случае, если повезет.
Перебросившись еще парой слов, мрачные черкесы уселись в «Газик» и отправились дальше, вдоль берега, осматривая любые места, где тела могли зацепиться о коряги или застрять в прибрежных камнях. Ребята остались у догорающего костра, с разинутыми ртами, Эдику расхотелось заваривать чай.
* * *
В-в общем, я в воду не по-полезу, – решил Армеец, представив себя с полным песка ртом и волосами, из которых торчат водоросли. Но и мимо парней у моста он мог надеяться проскочить только разжившись плащом-невидимкой, обладать которым мечтал, когда был подростком, чтобы таскать с прилавка сигареты, или пробраться безнаказанно в дамскую душевую. Поскольку Эдик бросил курить еще на втором курсе института, научился проникать в труднодоступные места при помощи обаяния или денег, а плащ-невидимку так и не изобрели, если, конечно, не считать Альберта Эйнштейна с приписываемым ему Филадельфийским экспериментом,[48] вариантов у него оставалось немного. Либо повернуть вспять и выбираться кружным путем через горы, что было нежелательно, памятуя о команде боевиков, с которой он разминулся по счастливой случайности, а она могла больше не выпасть. Либо торчать тут, до скончания века, дожидаясь, пока уцелевшие после взрыва бандиты не уберутся восвояси. Это тоже было рискованно, и Армеец не знал, на чем остановиться.
Эдик все еще колебался, когда слева, чуть ли не из-за туч, донеслось неуверенное, с перебоями, жужжание. Работал мотор внутреннего сгорания, причем издаваемые им звуки летели с такой высоты, что Армеец машинально распластался на земле, вообразив, что приближается самолет. Какой-нибудь архаичный биплан, фанерная этажерка эпохи Нестерова и Красного Барона,[49] поднятая в воздух витряковцами, чтобы произвести разведку воздухом. Выявить, где прячется недобитый киевский гастролер по прозвищу Армеец, бывший учитель Эдик Дубинский, крепко связать и посадить на кол.
Пока Эдик вытирал пот, его ушей достигли сопровождающие многотрудные завывания мотора скрипы и стуки, свидетельствовавшие в пользу того, что вопить «Воздух!» рано, с горы спускается автомобиль, возможно, даже не один. Он не новый, и ему тяжело, как старику, которого заставили вскарабкаться на шведскую стенку.