— Я нашел! — сказал он, убирая прибор обратно в кузов грузовика. К счастью, нужное им место было скрыто за одной из дюн, так что они могли вести раскопки спокойно, не боясь быть кем-либо замеченными.
Инди уже залез в грузовик, когда вдруг увидел, что в их сторону быстро идет какой=то мужчина. Он подошел поближе, и все разглядели, что это Салла.
— Я уже боялся, что ты не придешь, — сказал Инди.
— Я тоже этого боялся, — ответил Салла, залезая в грузовик.
— Поехали! — крикнул Инди водителю.
Они доехали до дюн и вылезли из грузовика, оглядываясь вокруг. Неужели Ковчег действительно был спрятан здесь, в таком прозаическом месте. У них над головами по-прежнему пылал раскаленный диск, казалось, еще минута, и солнце, не выдержав напряжения, взорвется.
Они подошли к участку, где, по расчетам Инди, находился Ковчег. Инди еще раз посмотрел вокруг — песок, один песок. Даже представить себе невозможно, что эта земля может хранить что-либо столь ценное, как Ковчег завета.
Он вернулся к грузовику и достал лопату. Землекопы стояли рядом, готовые начать раскопки, их лица были черны от загара. Как им удается существовать в таком пекле! — поразился Инди.
К нему подошел Салла, в руке он держал лопату.
— Они сюда могут заявиться только в случае, если Беллок поймет, что роет не в том месте. Иначе, чего им тут делать?
— Фашисты всегда найдут, чего делать.
Салла улыбнулся. Он повернулся и посмотрел вдаль: перед ним на многие мили расстилалась голая пустыня.
— Может быть, но только не в таком Богом забытом месте, как это.
Инди воткнул лопату в песок.
— Наверное, ты прав. К тому же, Беллоку потребуется официальное распоряжение в трех экземплярах, подписанное в Берлине. — Он взглянул на землекопов. Приступим!
Они принялись с энтузиазмом копать, выгребая песок и отрываясь только затем, чтобы напиться теплой воды из бурдюка. Так они работали до наступления темноты, пока небо над их головами не погасло. Однако и потом прохладнее не стало, от песка по-прежнему шел жар.
Беллок сидел в своей палатке, барабаня пальцами по столу, заваленному картами, рисунками Ковчега и бумагами с расчетами. Он был в мрачном настроении, в глубине души предчувствуя неудачу. Особенно раздражало его присутствие Дитриха со своим подхалимом Гоблером. Беллок поднялся, подошел к умывальнику и плеснул в лицо воды.
— Пропавший день, — сказал Дитрих. — Пропавший день…
Беллок вытер лицо полотенцем и налил себе в стакан глоток коньяка. Он взглянул на Дитриха, затем на Гоблера, эту мелкую сошку, бегающую за Дитрихом словно собачка.
Дитрих, воспользовавшись его молчанием, продолжал: