– Точно? Под диваном? – Сиур внутренним взглядом снова увидел в круге света от фонарика тело старого антиквара, лежащее на боку, лицом к дивану – как будто он пытается что-то рассмотреть там или что-то достать. Впрочем, возможно, это просто совпадение. Старик стоял там в момент смерти и просто упал.
Но… Сиур вновь пережил некоторое недоумение по поводу положения тела, тогда он не уловил, что именно было не так, но теперь стало ясно – старик как будто лег специально, заглядывая или собираясь достать что-то из-под дивана, сама поза говорила именно об этом, а не о падении. Вот оно что!
Мысль напряженно заработала: ключ все еще там? Может быть, убийца приходил именно за ним? Но тогда почему не искал? Не успел, или помешали? Множество вопросов и такое же множество ответов. Зачем было убивать, можно было просто поискать, пока старика не было дома. Да, но он выходил исключительно редко. А может быть, все так и было: незваный гость проник в квартиру, убедившись, что дома никого нет, а старик неожиданно вернулся?
Несомненно, стоило убедиться, на месте ли ключ. Но как? Опять лезть в квартиру? Так, ладно – об этом подумаю потом. Сиур взглянул на Тину. Она наблюдала за ним с некоторой долей иронии.
– Старик вам ничего не передавал на хранение? – на мгновение показалось, что по ее лицу пробежала тень. – Ничего не дарил? Не просил ничего передать кому-либо?
– Н-нет. То есть да, дарил, конечно, всякие старинные безделушки – но они не очень дорогие. Вот портрет Евлалии мне подарил. Альберт Михайлович говорил, что я на нее очень похожа.
А ведь правда. Сиур вспомнил, как его резанули по сердцу глаза незнакомой женщины на портрете. Он посмотрел на Тину по-новому, долгим взглядом. Показалось, что к нему как будто возвращается потерянная память, как будто он вот-вот узнает ее, эту женщину, это наваждение, эту боль, муку своей жизни… Но нет… напряжение сменилось разочарованием. Прозрение не наступило.
Сиур остался ночевать у Тины на том же диване. Слишком о многом нужно было ее расспросить. Он жалел, что не сделал этого сразу. Лежа без сна, обдумывал создавшееся положение – слишком много нестыковок для такой простой вещи. Ну, убит богатый старик. Во-первых, по нынешним меркам не такой уж и богатый, во-вторых, слишком таинственный для обычного человека.
Никаких сведений, нигде, ни у кого – все зыбко, неопределенно и неуловимо. Сиуру захотелось пойти в ЖЭК и элементарно узнать о прописке. Впрочем, скорее всего, прописка, конечно же, была. И что это дает? И свидетельство о рождении, и паспорт, все это было – не могло не быть. Оказывается, все это еще ни о чем не говорит. Есть человек или нет человека? Как запись о машине отнюдь не гарантирует наличие самой машины, так и здесь: сведения о вещи и сама вещь – это, как говорят в Одессе, «две большие разницы».