Однако звонки остались без ответа, и дверь не открыли. Мезенцев повторил последовательность нажатий на кнопку еще раз — безрезультатно. Кольцо электросчетчика едва крутилось, а Лена в последние дни любила врубить на полную катушку телевизор в зале и магнитофон на кухне, включить люстры, и таким обилием звука и света бороться то ли со страхом, то ли с тоской, то ли еще с каким темным зверем, который грыз ее изнутри в этом замкнутом пространстве, в этой строго очерченной зоне безопасности...
Мезенцев помедлил и открыл дверь своими ключами. Сначала он увидел, что в квартире темно. Потом он понял, что в квартире пусто.
Он нащупал рукой настенное бра, зажег свет. Ничего ужасного Мезенцев не увидел и слегка успокоился. В комнате стоял легкий беспорядок, который позволяет себе человек, не рассчитывающий на приход гостей в обозримом будущем. На диване в одном углу было свалено одеяло и подушки, в другом темнел скомканный халат. Мезенцев зачем-то потрогал его, потом резко вышел из комнаты в коридор, проверил кухню и ванную...
Это была просто пустая квартира. Ничего особенного. Просто хозяйка куда-то вышла погулять. Это было бы так естественно, если бы хозяйке не грозила смерть. И после поездки в Москву Мезенцеву эта смерть мерещилась за каждым углом.
Мезенцев выключил бра и сел на диван. За окном темнело, вскоре зажглись фонари, и их свет, проникая через окно, немного рассеивал темноту в комнате. Мезенцев изредка поглядывал на свои часы с подсветкой и ждал.
В этом тайном ожидании было одновременно и что-то хорошо ему знакомое, и в то же время что-то новое. Знакомым было то ощущение, когда для сидящего в засаде охотника время теряет привычную плотность и структуру. Оно растягивается, истончается, а потом и просто теряет всякий смысл, исчезает, превращается в ничто, которое станет прежним реальным временем лишь тогда, когда закончится ожидание.
И еще было что-то новое. Что-то, чему Мезенцев то ли не мог, то ли не хотел подобрать названия. Но это «что-то» придавало ожиданию новые ощущения — такие, о существовании каких Мезенцев уже стал забывать.
Неизвестное количество времени прошло, и неизвестное количество времени осталось, когда Мезенцев полностью пропитался этими новыми ощущениями и сделал то, что ему уже очень давно хотелось сделать.
Он снова провел рукой по оставленному Леной халату — и ему не пришлось шарить рукой по дивану, потому что он запомнил точное место. Потом Мезенцев осторожно взял халат в руки, поднес к лицу. Провел гладкой тканью по щеке. Вдохнул запах. Запретный плод был сладок и свеж, как и положено запретному плоду.