А потом входная дверь неожиданно бросилась ему в лицо, а в номере стало фантастически быстро темнеть. Алексей прижался щекой к двери и сполз вниз, последними всплесками сознания фиксируя, как у него почему-то немеет шея и раскалывается на куски голова...
Потом звук и изображение выключились совсем. Через некоторое время тьма стала рассеиваться, и Алексей понял, что находится все в том же гостиничном номере Бондарева. Только все предметы в ней стали выше. Или сам Алексей стал ниже.
* * *
Человек, который смотрел на Алексея, тоже был очень высоким. Белову пришлось задрать подбородок, а это было больно, потому что вся голова была гудящим металлическим шаром.
— Эй, — сказал человек, и слова его мучительно-громким эхом отозвались в голове Алексея, будто она находилась внутри огромного чугунного колокола, в который именно сейчас стали звонить к обедне. — Эй... Хочешь жвачку?
Где-то Алексей уже это слышал. Но сейчас его ресурсы памяти были временно недоступны, и он мог лишь тупо смотреть снизу вверх на человека, который держал под мышкой пачку ксерокопированных листов, а через плечо на нем висела сумка Бондарева. Наверное, надо было сказать, что чужое брать нехорошо, но и это было сейчас не в силах Алексея.
— Не хочешь, как хочешь, — сказали сверху. — Твое дело. Сладенькое тебе не помешало бы сейчас. Сладенькое никому не помешает.
Сказав эти замечательные слова, человек протянул руку и сделал что-то, отчего дверь, подпиравшая спину Алексея, куда-то ушла, а потом вернулась и больно ударила его в позвоночник. Но Белов этого даже не заметил, потому что неожиданная и резкая боль вспыхнула вдруг в правой руке, затмив прочие неприятности.
Рука горела, но, что самое странное, Алексей никак не мог найти эту руку. Наконец он сообразил, что она почему-то находится где-то вверху, вытянутая в направлении потолка. Белов попробовал опустить ее, но немедленно получил новый взрыв боли.
Понемногу он приходил в себя, и, когда мысли в разбитой голове стали носиться с более-менее приличной скоростью, Алексей понял три вещи:
— все вещи и бумаги Бондарева украдены;
— сделал это тот помятый тип, которого Бондарев назвал «то ли просто псих, то ли псих на задании»;
— и этот же любитель жевательной резинки, разбив Алексею голову, вдобавок прибил его кисть к двери номера чем-то похожим на металлическую спицу;
— он же заклеил Алексею рот скотчем.
Белов попробовал привстать, чтобы левой рукой дотянуться до спицы и вытащить ее, но сразу же завыл от боли и замер на полусогнутых ногах. На лбу выступил пот, к горлу подкатил комок тошноты.