Внезапно Ивар ощутил, что под ним уже нет костлявой спины скакуна. Подброшенный сильным толчком, он секунду парил в воздухе, потом рухнул вниз, едва успев извернуться и приземлиться на ноги. Трафор задрал плоскую башку, невозмутимо наблюдая за его курбетами.
– Ты что себе позволяешь, драная шкура! – рявкнул Тревельян. – Ты меня сбросил, гниль песчаная!
– Действую согласно инструкции, осваиваю повадки скакунов, – раздалось в ответ. – Известно, что они норовисты и непредсказуемы. Я отрабатываю эмоцию испуга.
– И чего же ты испугался? – Тревельян отряхнул штаны. Вместе с песком из меха выпала горсть местных кровососов, то ли блох, то ли вшей.
– Их! – Трафор мотнул головой. Шагах в двадцати сидели пять песчаных крыс и скалили острые зубы.
– Необоснованная реакция. Чего их бояться? – заметил Тревельян, подбирая камень. – Не бояться надо, а радоваться… обед сам прибежал…
Он метнул свой снаряд, угодив в голову самой крупной крысы. Зверек свалился, собратья тут же вцепились в него, но Ивар отогнал их пинками. Затем вытащил нож, освежевал добычу и принялся уминать сырое жесткое мясо. За время странствий в чужих мирах ему доводилось питаться жуками и червями, травой, корой и подозрительными фруктами, так что крыса с Пекла была не худшим вариантом. Брезгливостью он не страдал, а что до переваривания съеденного, тут оставалось рассчитывать на медицинский имплант.
Время шло к красному полудню. Два светила висели над головой, изливая на песок и жалкую растительность знойные лучи. В мутной желтоватой пелене небес плавало маскировавшее флаер облако, а пониже кружились песчаные вихри, вздымаемые ветрами. На четыре стороны света лежала плоская равнина, пустыня без края, без предела, и лишь на юге, в дальней дали, неясными призраками угадывались силуэты гор.
Тревельян усердно жевал, вспоминая вечер с Петром и Лейлой, а еще – пирожки бармак, приготовленные хозяйкой. Нежные, тающие во рту… Человеческая еда! Память о ней помогала справиться с крысой.
Он закончил свою трапезу, огляделся и пробормотал:
– Тут самому бы в пирог не попасть в виде начинки…
Но это было лишним опасением – шас-га пирогов не пекли.
* * *
В это время флаер Петра и Лейлы, друзей Тревельяна, кружил над Безымянным архипелагом, затерявшимся в Южном океане. Впрочем, два последних раванских года он носил имя супругов Исаевых, и Петр подумывал о том, не назвать ли в честь своей семьи весь Южный океан. Обозначения «южный» и «северный», «западный» и «восточный» были, в сущности, безликими; в каждом мире, гда у Южного полюса было свободное водное пространство, его называли Южным океаном. С течением лет эта стандартная топонимика заменялась чем-то более ярким и характерным, и новое имя давали первопроходцы доселе неизученной территории. Так что Петр был в полном своем праве.