Страж фараона (Ахманов) - страница 193

Что будет с ними, с опоздавшими? Что от них останется? Этого Семен не знал, ибо в курсе по истории искусств, да и в прочих подобных курсах о ливийцах ни сном, ни духом не поминалось. Роме выживут; хлынут на них ассирийцы и персы, потом уйдут, заявятся греки и римляне, покорят арабы, навяжут язык свой и новую религию, но народ не исчезнет, не растворится среди победителей, а лишь изменит свой облик, обычаи и имя. Темеху же преданы забвению… Судьба их Семену была неизвестна; всплывали лишь какие-то смутные воспоминания о Карфагене, сражавшемся с ливийцами и нанимавшем их в свои войска – лет этак через тысячу.

Взошло солнце, камень под ногами стал нагреваться, но впереди уже маячили утесы – руины древних гор, торчавших как скелет огромного поверженного дракона. Здесь нашлась тень, а в кольце скал – истоптанная плошадка с кустами, выщипанной под корень травой и лужицей жидкой грязи. Листья, кора и тонкие ветви на кустах были объедены козами, и всюду валялись кучки свежего помета.

– Они тут останавливались, – сказал Техенна, – и потому для наших животных корма не будет. Разгрузите ослов, ешьте и пейте, затем ложитесь в тень и спите. К вечеру наберется вода, – он кивнул на лужу, – и ослы напьются. Но травы для них не будет до самой Скалы Черепов.

День тянулся бесконечно. Ослы с унылым видом бродили вокруг лужицы, люди дремали, иногда просыпаясь и следуя за перемещавшейся тенью, а Семену приснился сон из прошлого, что было случаем редким – даже, можно сказать, невероятным. Привиделся первый его парашютный прыжок, только во сне он сверзился с небес с оружием, рюкзаком, но в древнеегипетском переднике, сандалиях и без парашюта. Потом автомат и рюкзак куда-то исчезли, и он очутился в знакомом академическом классе профессора Громова, который вел занятия по обнаженной натуре; профессор – сухонький, язвительный – подкатился к нему и подмигнул: «Ну-с, батенька мой, кого решили рисовать?» «Девушку, – ответил Семен, – но выбрать надо одну из двоих – Меруити или То-Мери. Посоветуйте, Петр Нилыч!» «Вам, молодым, все девушек подавай, – нахмурился профессор. – Еще и совета спрашивает, юный наглец! А не хотите запечатлеть ливийца? Очень полезно в плане анатомической подготовки!» Он кивнул на помост для натурщиков, где были разложены трупы с разбитыми головами и дротиками, торчавшими в ребрах. «Не хочу!» – выкрикнул Семен, схватил подставку с бумагой и ринулся из класса, но налетел на запертую дверь и вдруг заплакал. Странный то был плач: рыданий не слышно, и слезы из глаз не текут, а щеки мокрые.