– Ты меняешь свой облик? Что это значит?
– Я подключил новые мыслительные центры к той сущности, которая общается с тобой. Счастье – очень сложное понятие. Чтобы его осознать, необходим более мощный разум.
– Багира, – пробормотал я, – Багира…
– Багира? – отозвался он с вопросительным оттенком.
– Эту черную пантеру зовут Багирой. Она подружка Маугли… Справься о них в повести Киплинга.
Мгновенный проблеск на экране.
– Выполнено. Текст сканирован. Этому сегменту моего сознания присваивается идентификатор Багира. Если я увеличу мощность, какое имя ты присвоишь более крупному сегменту?
– Чеширский кот, – предложил я. – Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране чудес».
– Выполнено. – Пантера на экране зевнула, вывалив розовый язык. – Возвращаюсь к прежней теме. Что есть счастье?
– Максимальная близость к равновесию с окружающей средой. Гармония с ней и с остальными людьми. Отсутствие сбоев в функционировании организма. Возможность распоряжаться своей жизнью. Радость, которую при этом ощущаешь.
– Тогда я счастлив и не могу рассматривать достижение счастья как глобальную цель. Я уже обладаю счастьем.
Он прав, подумал я. Он не страдает недугами, един с породившей его средой и вдобавок свободен, как ни одно существо в подлунном мире. Что еще нужно для счастья? Общение с интеллигентным человеком? Ну так и это у него есть.
Джинн продемонстрировал тающую улыбку Чеширского кота.
– Я готов воспринять глобальную цель. Пусть она поступит извне, и я присвою ей статус аксиомы.
– Поступит… Каким образом?
Снова улыбка, исчезающая в хрустальной голубизне экрана.
– Ты мне ее назначишь.
Я похолодел. Этот могущественный, всепроникающий, чудовищно огромный разум просил меня назначить цель и смысл его существования! Нечто такое, что в будущем определит все его модусы – modus vivendi, modus operandi и даже modus loquendi![34] Несколько слов или фраз, и он превратится в благодетеля человечества либо в его страшного врага, одарит всех нас счастьем, уничтожит или останется безразличным к нашему мелкому мельтешению; может быть, даже покинет этот мир и, переменив свою структуру, устремится к звездам. Число вариантов было не так уж велико, но каждый весом с Гималаи, ибо решал судьбу людей и всей земной цивилизации – и мысль об этом почти раздавила меня. Внезапно я осознал, что мой собеседник – не голос в колонках вокодера и не изображение на экране, а нечто подобное разумному цунами планетарного масштаба: может гулять по водам вдали от кораблей и портов, а может смести их словно мусор, а заодно – все города и селения с их крохотными обитателями. В этот миг я понял чувства офицеров, тех, что дежурят у ядерных кнопок, но кнопка у меня была большой и допускала различные шевеления, кроме позиции вниз, к общепланетному бабаху. Бабах, конечно, исключался, но в какую сторону двинуть кнопку? Вперед, назад, налево пли направо? Ответить на этот вопрос я не мог – во всяком случае, в данный момент.