Через пару минут я была на месте и с наслаждением вытянулась на неструганых досках, не обращая внимания ни на запах, ни на ползущего по стене черного таракана. Да и что мне оставалось делать? Я уже поняла, что выбраться из этого места мне удастся не скоро.
Времени у меня было предостаточно, занять себя в этом положении было совершенно нечем, и я стала развлекаться следующим образом: день за днем вспоминала свои недавние приключения, старалась воспринимать их со стороны, то есть по возможности объективно. Временами эффект получался настолько неожиданным, что я от души смеялась, стараясь делать это по возможности тише. Мои надзиратели могли принять эти звуки за плач, или подумали бы, что я сошла с ума. Ни то, ни другое меня не устраивало.
Ну, посудите сами, что можно сказать о молодой состоятельной женщине из приличного общества, если она переодевается в крестьянское платье и отправляется гулять в лес, о котором повсюду ходят весьма сомнительные и я бы сказала непристойные слухи? Или поселяется в усадьбе покойного приятеля своего мужа под видом его незаконнорожденной дочери. Я уже не говорю о том весьма пикантном впечатлении, которое на непосвященного произвела бы история мнимого соблазнения одержимого любовным недугом человека и побег от него среди ночи. Только представьте себе эту картину. А перестрелка с крестьянами из окна дома, на полу которого лежат два свежих трупа? Как вам это покажется? Не правда ли – достойное занятие для приличной женщины?
А ведь все это на самом деле произошло с вашей покорной слугой. Но с этой точки зрения я взглянула на эти свои поступки впервые и была поражена – любой нормальный человек, узнав все эти подробности, пришел бы к единственно возможному выводу: эта женщина или преступница, или сумасшедшая. Потому что ни одному человеку на свете, особенно в те годы, не пришло бы в голову, что женщина эта решила взять на себя обязанности сыщика, или, как стали называть людей этой профессии некоторое время спустя, – частного детектива.
Благодаря этим отчасти юмористическим размышлениям, я смогла вполне прийти в себя и вернуть себе утраченное было присутствие духа.
И как только это произошло, в моей голове тут же возник очевидный на первый взгляд вопрос: откуда все это стало известно следователю? Хотя вопрос был и очевидным, но ответить на него оказалось совсем не просто. И чем больше я размышляла на эту тему, тем больше недоумевала. Словно он следил за мной все это время… Ничем иным я подобной осведомленности объяснить не могла.
«Или он действительно все это время следил за мной исподтишка? Но с какой стати? – подумала я и неприятный холодок пронесся по моему затылку. – Значит ли это, что он ни на минуту не переставал подозревать меня в преступлении, и могла ли я быть настолько ненаблюдательной, чтобы не заметить его слежки? А если он видел все это, то почему не попытался вмешаться? Нет, – сама себя опровергла я. – Этого просто не может быть. Но тогда каким образом эти сведения достигли его розовых ушей?»