А подумала я о том, что произойдет если через несколько минут здесь появится господин Алсуфьев. Вернее, даже не подумала, а только представила себе его счастливую физиономию, и этого оказалось достаточно, чтобы мои руки стали распрягать одну из застоявшихся лошадок.
У меня не было времени размышлять, куда же я собираюсь на ней отправиться, но этого бы точно не сделала ни одна из знакомых мне женщин, и именно по этой причине я утвердилась в верности принятого мною решения.
Через пару минут я вскочила ей на спину. Именно на спину, а не в седло, поскольку никакого седла на ней не было, а то подобие седла, к которому крепятся оглобли, лишь затруднило бы мою задачу. И я поблагодарила Господа за то, что мы с покойным мужем некоторое время развлекались тем, что играли в индейцев. Кому-то это казалось безумием, но одно время мы очень увлекались этим делом. Александр даже пытался ездить без уздечки, и отказался от своего намерения только тогда, когда чуть было не сломал себе шею и после долгих моих уверений, что ни одному нормальному индейцу такая идея в голову не придет.
Мой костюм для подобных игр был совершенно не предназначен, и мне пришлось немного его изменить. Длинный, украшенный кружевами подол платья я завязала каким-то немыслимым узлом и пропустила между ног. «Если бы меня в эту минуту видели мои тетушки», – успела подумать я, трогаясь с места, но эта была явно несвоевременная мысль, и я тут же выбросила ее из головы.
Не знаю, действительно ли кто-то наблюдал за мной в этот час, но если так, то уже через несколько мгновений ему оставалось лицезреть лишь пушистые облачка пыли, которые подняла своими копытами моя довольно шустрая «индейская» лошадка. Да и те очень недолго, поскольку легкий прохладный ветерок моментально подхватил их и унес в неизвестном направлении.
Я скакала, как некая сказочная героиня, и сходство мое с ней усугублялось тем, что направление моего движения совершенно соответствовало сказочным установкам: «туда – не знаю куда», или «куда глаза глядят».
Читатель наверняка заметил, что на последних страницах появились некоторые довольно странные в устах женщины прошлого столетия выражения и термины. Если да, то хочу попросить прощения. Дело в том, что тетушка в самый неожиданный момент и без всякой видимой причины перешла на французский язык. И одному Богу известно, скольких усилий мне стоило перевести эту тарабарщину на русский. Так что на стилистическую сверку у меня просто не хватило терпения. Такое произойдет еще не раз, поскольку подобный каприз приходил моей тетушке в голову неоднократно, особенно в те моменты, когда описываемые ею события казались ей слегка, как бы помягче выразиться, неприличными что ли. А по-французски даже самые двусмысленные вещи, очевидно, для ее современников звучали вполне приемлемо.