– Но этого просто не может быть!
И в ответ Петр неожиданно обрадовался.
– Все правильно. Я так и предполагал, что, щадя вашу нервную систему, Александр Христофорович скрывал от вас все свои неприятности. Именно поэтому я решил проверить свои подозрения по своим каналам.
– Какие же у вас были причины для подобных подозрений? – поинтересовалась я.
– Самые обыкновенные, – снисходительно улыбнулся Петр Анатольевич, – занимая должность главного следователя, честный человек не может не иметь врагов. Поверьте моему опыту.
Высказывание это и тем более тон, которым оно было произнесено, в другой момент не вызвало бы у меня ничего, кроме улыбки. Петр Анатольевич был моим ровесником, и жизненный опыт, которым он иногда бравировал, был в большей степени плодом его воображения. Но на этот раз он был прав. И скоро я в этом убедилась окончательно.
– Поэтому я и спросил у своего знакомого, имени которого называть не буду, скажу лишь, что он имеет доступ к весьма конфиденциальным сведениям и иногда делится ими со мной… – после этих слов Петр с многозначительным видом помолчал, давая нам возможность оценить, каков он молодец, и не обнаружив восхищения на наших лицах, продолжил с некоторой обидой:
– Я спросил у него, не было ли у Александра Христофоровича в последнее время каких-нибудь склок или скандалов на службе? На что мой знакомый ответил утвердительно. Хотя подробностей он не помнил, но упомянул о каком-то доносе и попросил у меня два дня сроку, обещая разузнать все как следует. Это и было основной причиной моего желания оказаться сегодня в Саратове.
– Доносе? – переспросила я, не поверив своим ушам. Я была тогда действительно очень наивна, и вспоминать об этом мне теперь даже смешно. Но слово «донос», по моим тогдашним представлениям, никак не вязалось с образом Александра и подобная пакость, с моей тогдашней точки зрения, попросту не могла иметь места в его жизни.
– Как это не прискорбно, – развел руками Петр с видом человека, разуверившегося во всех человеческих добродетелях, – но донос на самом деле имел место. И единственное, чем я могу вас успокоить, что написан он был одним из самых неприятных людей в окружении вашего мужа.
– Алсуфьевым? – неожиданно для всех спросила Ксения Георгиевна.
– Вот видите, Катенька, Ксения Георгиевна, оказывается, давно обо всем догадалась, – хохотнул Петр, хотя по его расстроенному лицу было понятно, что старушкина догадливость его совсем не радовала. Она как бы ставила под сомнение его заслуги. И я постаралась сделать все возможное, чтобы убедить его в обратном. В результате через несколько минут к нему вернулось хорошее настроение, и он сообщил нам еще несколько сногсшибательных новостей.