На следующий день после похорон, когда Ланской с супругой, выразив свои последние соболезнования по поводу безвременной кончины Федора Степановича, отбыли домой, Алексею Долинскому неожиданно пришло письмо от нотариуса, где молодой человек приглашался приехать в Саратов по какому-то очень важному, не терпящему ни малейших отлагательств делу. В спешке собравшись, Долинский-младший уже утром следующего дня отбыл, попросив нас немного побыть еще в Воскресенском и присмотреть за Соней до его возвращения. В ответ на это и я, и Сашенька клятвенно пообещали ни за что не оставлять Софью Федоровну одну.
Соня после похорон отца ходила сама не своя. Она была безразлична абсолютно ко всему. Такое ее состояние очень беспокоило нас, да еще и Феклуша постоянно твердила о том, что печаль никак не может пойти на пользу ребеночку. Один раз я даже прикрикнула на кормилицу, чтоб она перестала причитать, а лучше бы занялась своими обязанностями и присматривала за домом. Феклуша ничего не ответила, только бросила на меня взгляд, полный презрения, что еще больше добавило мне неприязни к этой наглой крестьянке.
Однако мало-помалу жизнь все же брала свое, и Софья Федоровна постепенно начинала приходить в себя. Он снова подолгу стала беседовать с Шурочкой, иногда на ее губах мелькала грустная, но все же улыбка.
Едва не забыла описать один весьма интересный случай, произошедший со мною в те далекие дни. Причем случай этот, как оказалось впоследствии, имел под собой совершенно неожиданную подоплеку.
Как-то вечером я, по своему обыкновению, вышла в барский сад погулять перед сном. Погода практически всю осень была замечательной. Вот и тогда, хотя на дворе уже стояло начало октября, последние теплые деньки продолжали радовать своей непередаваемой прелестью наступившей осени. Весь сад был золотым от падавших на землю желтых листьев.
Я тихо прогуливалась среди деревьев, как вдруг услышала за кустами какой-то шорох. Естественно, мне в ту же минуту захотелось посмотреть, кто может там бродить в столь поздний час. Причем я сразу догадалась, что шорох это издавал вовсе не зверь и не ветер, а человек. Предчувствие меня не обмануло. Уже через секунду за кустами снова что-то зашелестело, и раздалось бормотание. Я тихонько подошла к зарослям и заглянула в их глубину. В следующую минуту я отпрянула в испуге. Прямо на меня из кустов выскочила Феклуша с большой пустой миской в руках и такой же пустой крынкой. Обычно в таких крынках крестьяне держат молоко.
Феклуша испугалась не меньше меня, это было заметно по ее забегавшим из стороны в сторону хитрым глазам.