– Какое? – поинтересовалась я.
– Почему так внезапно уехал Евгений Александрович Мохов?
При этих словах я вспомнила содержание записки, оставленной Моховым, которая немало удивила нас всех в момент ее получения. А затем в памяти всплыл разговор накануне охоты, когда все гости и домочадцы собрались в гостевой. Ведь тогда Мохов говорил, о несчастном случае, происшедшим с ним на охоте. И рассказ это вполне можно было принять за скрытую угрозу.
– Вы думаете, что Евгений Александрович подстроил убийство вашего дяди? – спросила я своего собеседника.
– Я ничего не думаю, и упаси бог кого-то подозревать в таком смертном грехе, – испуганно откликнулся Долинский. – Но дяденька долго сомневался, прежде чем пригласить к себе Мохова.
– Можно узнать, почему? – меня все больше и больше охватывало любопытство.
– Честно говоря, дядя, как я ни старался узнать, так ничего мне и не рассказал. Хотя из его немногочисленных фраз я все же догадался, что между ними существовала какая-то давняя вражда, и это очень угнетало Федора Степановича. Он всей душой желал помириться с Евгением Александровичем, потому и пригласил его к себе, как только появилась для этого возможность.
– А где он живет, этот Мохов? – мне просто необходимо было это узнать, так как в моей голове уже зрел план поимки преступника.
– Признаться, не знаю этого точно, но по-моему, где-то ближе к Вольску, на другом берегу Терешки. Помилуйте, Катерина Алексеевна, уж не собираетесь ли вы ехать туда?
– Нет, нет, – поспешила я заверить собеседника. – Но ведь можно было бы послать туда полицию.
– Да никто в полиции нам не поверит, ведь у нас нет никаких доказательств.
Я подумала и рассудила, что слова Алексея не лишены здравого смысла. Действительно, ведь мы не можем предоставить полиции ни одной улики, чтобы арестовать Мохова. Значит, придется все-таки съездить в имение Евгения Александровича и самой во всем разобраться. Однако я решила не распространяться Долинскому о своих планах и до поры до времени держать их в тайне.
Уже занимался рассвет, когда мы с Алексеем Долинским расстались и отправились по своим комнатам, чтобы хоть немного отдохнуть перед предстоящими похоронами Федора Долинского.
Здесь, уважаемый читатель, повествование моей тетки прерывается. Нет, не в том смысле, о котором можно подумать. Просто, если следовать элементарной логике, то далее должно следовать описание похорон убитого на охоте помещика. Однако об этом ни в дневнике, ни в мемуарах Катеньки Арсаньевой не содержится ни одного слова. Возможно, потому что, как раньше уже упоминалось, моя тетушка ненавидела эту траурную церемонию и всегда старалась обходить ее стороной и в жизни, и на бумаге. Странное обстоятельство, не правда ли? Быть сыщиком, постоянно сталкиваться с трупами и преступниками, и бояться похорон. Ну да оставим эту странность на совести ее хозяйки и продолжим.