Долохов кивнул, надеясь, что Люда еще слишком молодая девушка и не научилась по глазам распознавать мужское вранье.
– Супер, словом, а не штаны. Продавщица говорит, берите, только одна пара, эксклюзив, можно сказать, а приятель моей подружки не взял, жаба заела, а потом спохватился, а их уже нет. Кто-то умный купил.
И вот прихожу я однажды на степ немножко раньше времени, наши еще не собрались, и я просто так тусуюсь около тренажеров и смотрю по сторонам. И вдруг вижу на беговой дорожке те самые штаны, представляете? Думаю, ну вот нормальный мужик, с головой и не жмот, купил классную вещь. Начинаю, естественно, разглядывать не только штаны, но и все, что в них… То есть вы понимаете, – спохватилась Люда, – я не то хотела сказать, а просто смотрю на парня – и думаю, откуда я его знаю? Вот до ужаса что-то в нем знакомое! Сначала подумала, что уже встречала его в этом зале. И все-таки как-то напряглась, и мне не по себе стало… Тут он соскакивает с дорожки, делает такой размашистый выпад и восклицает: «Вжих-х!» И я вспомнила! Там, ночью, ну, в кустах, когда я этим гадам уже сказала, что ничего им делать не буду, и та девка им велела уходить, они какие-то пакости мне говорили, да я их не слушала, внимания не обращала, ну и один вдруг так с издевочкой ко мне бросился: «Вжих-х!» Я, конечно, отшатнулась, а они заржали, довольные, и ушли. Я еще тогда на этого парня внимание обратила и подумала: до чего симпатичный, на Рутгера Хауэра немножко похож, а такими гадостями занимается. И смотрю в тренажерном – да ведь это он!
– Вы кому-нибудь сказали об этом? – перебил ее Долохов.
Люда покачала головой и принялась возить ложечкой в пустой чашечке.
– Еще желе?
– Да нет, спасибо. – Она нервно отбросила ложечку. – Нет… я никому ничего не говорила.
– Почему?
– Ну как вы не понимаете? – сердито глянула она исподлобья. – Я вообще об этом случае молчала! Никому ни слова не молвила, только в милиции, ну и маме. А она взяла да и разболтала нашей соседке, а та, оказывается, в газете работает. Я чуть не умерла, когда ту заметку прочитала, главное, она даже первую букву моего имени указала! Зачем такие вещи делать?! Хорошо, хоть никто ни о чем не догадался. Я вообще молчала как рыба, вот сегодня Таньке, дура, проболталась, и то только потому, что выпила. Мне вообще пить нисколько нельзя, тем более водку. Но Танька – она нормальная девчонка, она сплетничать не будет.
У Долохова о Татьяне сложилось несколько иное мнение, но он и его благоразумно оставил при себе. Пусть все свои разочарования Люда испытает без его участия и как можно позднее. А впрочем, возможно, она и права. Дай-то бог!