Ха-ха! Все это в прошлом. Теперь я не обращаю внимания ни на что. Как принято выражаться, мне все по фигу: и назойливый свет, и пьяные крики на улицах. Вообразите себе, это имеет место быть и в Париже; правда, муж моей сестры уверяет, что так дурно ведут себя не парижане, а исключительно приезжие: поляки и русские, а также хохлы. В крайнем случае – негры или арабы. Но не настоящие парижане, нет! И даже если бы все парижские рокеры устроили под окнами демонстрацию на своих мотоциклах, я бы все равно спала сном младенца. То есть до тех пор, пока этот самый младенец спит, потому что Лизок очень часто путает ночь и день. Слишком часто!
Когда же я приехала из Нижнего? Десять дней назад. И за это время ни разу не спала больше четырех часов подряд. Да ладно, сон – это еще не самое главное в жизни. Куда важнее то, что у меня теперь есть Элиза – то есть Елизавета, Лизонька, Лизок!
У меня? Вернее сказать, у нас. Все-таки у нее имеются свои мама и папа, а я – всего лишь незамужняя тетушка. В свое время у меня была Элинор, а теперь я как бы подхватила ее эстафету. Хотелось бы стать для этой маленькой-премаленькой девочки тем, чем была для меня Элинор. Хотя нет, пусть она никогда не узнает, каково это – жить нелюбимой родителями и ненавидимой собственной сестрой-близнецом. А уж как я сама не любила себя! До тех пор, пока не познакомилась с близняшкой. Тогда вся моя ненависть к себе перешла на нее. Мое второе «я», что поделаешь! Лучше я буду ненавидеть это второе «я», чем первое, то есть себя…
К счастью, Лизонька родилась без этого довеска – близнеца. Она – любимая игрушка своих родителей, а заодно – моя. Причем моя даже больше, чем их, потому что Морис с утра до вечера на работе, а Маришка доучивается в своей Сорбонне. Ей остались всего месяц учебы и четыре последних экзамена. Здесь сессия – какое-то растяжимое понятие, что-то сдают весной, как все нормальные люди, что-то – осенью. Вот получит диплом – и всецело займется семьей. А пока она только кормит дочку и в свободное время помогает мне, а нянчу нашу киску сугубо я. Тетушка. Тант по-французски. Ма тант…
Морис шутливо ворчит, что я балую его жену и дочь. С другой стороны, он сам только и делает, что балует их – и заодно меня. Маришке очень повезло с мужем! Он работает юристом в какой-то огромной строительной конторе и зарабатывает достаточно, чтобы содержать эту нехилую квартиру, семью да еще и потакать своей невинной слабости: любви к антиквариату. В выходные дни он правдами и неправдами вырывается на знаменитый Блошиный рынок и в прочие подобные места, которых в Париже множество в каждом районе. Кроме того, живут мои родственники в квартале Друо, где сосредоточено множество антикварных лавок и часто проходят аукционы. Их Морис тоже не обходит стороной. Благодаря этому его квартира похожа на маленький музей. На стенах множество картин, на каминах, книжных стеллажах, всевозможных полках и полочках, в шкафах выставка всяческой старинной красоты.