Алёна видела, как та открывает рот – наверное, кричит, – но не слышала ни звука: в ушах уже не звенело, в них грохотала кровь.
В эту минуту парень бросил на нее взгляд исподлобья, и губы его расползлись в улыбке. Что-то сказал. Алёна затрясла головой, пытаясь пробиться к этим звукам, а он, наверное, понял ее жест как отказ, отрицание, потому что шагнул к ней так грозно, что она резко отпрянула, больно ударившись спиной о стену.
Видимо, от боли у нее наконец-то прорезался слух. То есть в ушах по-прежнему звенело, но теперь она хотя бы различала голос этого чудища в джинсах, с размалеванным лицом.
И все же потребовалось какое-то время, прежде чем Алёна смогла увязать раскаленные от злобы звуки его речи в слова, прежде чем слова сплелись в цепочки фраз, прежде чем эти фразы обрели смысл.
Да нет, никакого смысла не было в том, что он говорил!
Он орал, что санитар (это фельдшер Ваня, это он Ваню так назвал!) лежит на кухне и у него вскрыты вены. Сумасшедшая Инка тоже вот-вот истечет кровью, а может быть, он ее задушит ремнем. Если тварь – он так называл Алёну, он так и сказал ей: «Ты, тварь!» – хочет их спасти, она должна сейчас же, вот сию минуту, раздеться перед ним.
* * *
Из дневника приема.
Расшифровка магнитофонной записи
Пациент О.
– Убьете? Ее? Жуткие вещи вы говорите, я просто не могу поверить, что это такая клиническая картина…
– Не можете поверить? А вы поверьте! Я вот подумал: что, если мне ее подстеречь и подстрелить из-за угла – как вы думаете, вдруг станет легче? А? У меня и пистолет есть… боевой… случайно раздобыл… А? Как вы думаете?
– А вы хорошо стреляете?
– Ну… да. В тире попадал в мишень нормально.
– Когда-то и я стрелял изрядно. А вы, мой друг, попадете ли в карту на тридцати шагах? [13]
– Куда? В какую карту?
– Не обращайте внимания, это Пушкин. Александр Сергеевич.
– А, знаю. «Евгений Онегин». В школе проходили.
– Кстати, вам Пушкин нравится?
– Да ничего.
– А кто еще из классиков нравится?
– Ну… мне Акунин нравится.
– А он уже классик? Впрочем, вы, пожалуй, правы. Но я имел в виду школьных классиков. Вот к примеру: кто написал повесть «Тарас Бульба»?
– А ее что, в школе проходят?! Хотя да, помню… «Чем я тебя породил, тем и убью». Лермонтов, что ли? А, Гоголь! Или нет?
– Да-да, он самый. Но просто удивительно, сколь мало народу знает, кто написал эту несчастную повестушку. Кстати, в тех словах, которые вы процитировали, два слова лишних [14].
– Какие?
– Не скажу. Сами подумайте. Если хотите, это такой психологический тест. Ну, сообразили?
– Слова «я» и «тебя»? Просто так надо говорить: «Чем породил, тем и убью?» Вы смеетесь? Я ошибся? А в чем смысл теста?