Совершенно верно! Алёна думает абсолютно так же. О, да ей повезло! Олег, значит, склонен к философствованию. Интересно, что он там нафилософствовал дальше?
Nfrjq ;t ,tcgjhzljr wfhbn d vbht j,sltyyjcnb/
Ничего, ничего, не боги обжигают эти самые горшки… Горшки, горшки, гор-шки-и…
Ну вот и последние строчки: Vyt ,eltn jxtym ;fkm? tckb/// Vyt E:E jxtym ;fkm/
Итак, что у нас получилось?
«Человеческий разум – тихое, теплое, мутное болотце, в котором мельтешат головастики – мысли. Отвратительный беспорядок!
Такой же беспорядок царит в мире обыденности. Дремучий, темный лес. По-хорошему, мои письма к тебе следовало бы назвать «Из истории блужданий моей души в мире обыденности». Однако я остановлюсь на слове «души», потому что оно способно и сбить тебя с толку – и в то же время наставить на путь истинный. Это слово – первый шаг к разгадке тех загадок, которые я намерен перед тобой поставить. Рано или поздно ты поймешь, ты всё поймешь…
Поймешь ли?..
Думаю, да. Все-таки положение обязывает!
В крайнем случае – в самом крайнем! – я сам открою тебе глаза. Но – лишь за миг до того, как закрыть их навеки…
Да, всё просто, мое условие сурово, но непререкаемо: или ты разгадаешь мои загадки сама и тогда останешься жива, или узнаешь правду перед тем, как в последний раз вознегодовать, что мгла, закрывавшая твой разум, так и не рассеялась и не дала тебе возможности узнать счастья.
Мне будет жаль, если…
Мне УЖЕ очень жаль».
Ага. Можно давать отбой Николаю Носачеву. Алёну больше не интересуют отношения Олега и Влада Сурикова. Влад тут вообще сбоку припека, случайно затесавшееся тело.
Тело, вот именно! Leib!
Leib Влада Сурикова абсолютно ни при чем. Олег ведь хотел убить не Влада.
Он хотел убить ее, Алёну… Теперь это ясно. Признание обвиняемого – царица доказательств. Прав был товарищ Вышинский!
Стрелял Олег в тот вечер в Алёну Дмитриеву. Промахнулся. Вот смех!
Она бы, наверное, даже могла заставить себя засмеяться, если бы в дверь не позвонили.
Алёна отшвырнула стул и ринулась вперед, в прихожую. Отодвинула щеколду и повернула рукоять замка. Она была уверена, что это Олег, явившийся завершить то, что у него не получилось несколько дней назад, на что не хватило решимости сегодня. И все же у нее и в мыслях не появилось остеречься, не открывать. Письмо – это безумное письмо! – и сам процесс его чтения, отнявший столько времени и сил, привели ее в такую ярость, что Алёна забыла о страхе. Она только и мечтала оказаться сейчас с Олегом лицом к лицу и высказать ему все, что о нем думает.
Сумасшедший, дурак! Да разве можно губить свою жизнь из-за какого-то кратковременного эпизода в юности – прелестного, упоительного, счастливого, между прочим, эпизода! И вообще – да разве можно губить свою жизнь из-за