Впрочем, до победы еще предстояло дожить. А деньги Ласточке нужны были сейчас.
Пошарив по сусекам, Шевчуки дали Лиде полторы тысячи – все, что было, да еще жена Ивана Яковлевича вынула последнюю «захованку» – две золотые монеты по пять рублей, подарок матери на свадьбу:
– На всякий случай, Ласточка!
Две с половиной тысячи марок дал Руднев. Мария Левантович не выложила ни гроша – только всхлипывала и очень осторожно рвала свои густые, черные волосы. Она даже в слезах, даже в отчаянии оставалась красавицей.
Лида смотрела на нее с отвращением.
«Ишь-ка, не зря, выходит, Ласточка Марийку терпеть не могла, – удивился Шевчук. – А я думал – бабство. Вот тебе и бабство. Лида как чувствовала беду!»
Она и впрямь как чувствовала беду… только не эту. Эта была не беда, а так… мелкая неприятность.
Наконец к отъезду все было готово. Наутро Шевчук запряг лошадь, поехал к Евгению и Георгию Проволовичам, погрузил на телегу чемоданы, в которых находились рация и питание, потом забрал багаж Александры Питкевич и заехал за вещами Лиды к Марии Левантович.
Лида и Александра Георгиевна пошли на станцию пешком, а по пути Питкевич завернула в комендатуру, проститься со своим бывшим боссом. Ох и натерпелась страхов Лида, ожидая ее на перекрестке… Однако «тетушка» явилась очень веселая и рассказала, что комендант прямо при ней позвонил начальнику станции и приказал встретить «фрау Питкевич» с семьей и посадить в первый же воинский эшелон, который проследует на запад.
Стоило «фрау Питкевич» с Лидой появиться на станции, как к ним навстречу вышли два солдата, почтительнейшим образом сгрузили с телеги вещи (в том числе и чемоданы с питанием и рацией) и отнесли в вагон.
И они уехали…
Теперь с передачей разведданных группы Шевчука дела обстояли похуже. Связная Елизавета Сташевская курсировала между отрядом Самсоника и Бобруйском, оставались в Осиповичах и две радистки с радиостанциями, однако в начале апреля 1944 года фашистам удалось запеленговать их передатчики и арестовать. А главное…
Но не будем забегать вперед – пока на дворе еще декабрь 1943-го. И Ласточка только что «прилетела» в Брест.
А между тем ее фантастическое везение начало ей изменять. Но это проявлялось не сразу. А пока…
В пути «племянница» с «тетушкой» познакомились с милой, очень грустной женщиной по имени Мария Каленик. Она возвращалась в Брест из Минска, куда ездила навестить больных родителей. Мария была вдовой: ее мужа, начальника брестского отдела НКВД, гитлеровцы расстреляли в первые же дни войны. Марию пощадили: у нее случились преждевременные роды, она была едва жива, и, может быть, немцы решили, что вдова энкавэдэшника и так умрет. Но она выжила. Дом их был разбомблен, и Мария с дочкой поселилась у своих родственников Григоруков на улице Едности (то есть Единства). Это был тихий район, и Мария пригласила новых подруг (разумеется, сначала она и знать не знала, кто они такие, просто почувствовала к ним неясное расположение) поселиться поблизости от нее, на улице Граевской.