Командиром отряда, в который им нужно было попасть, был Михаил Самсоник.
Фигура эта в истории белорусского партизанского движения замечательная. До начала войны работал председателем колхоза, ну а потом получил партийное задание: организовать партизанский отряд. Уже в 1942 году в отряде Самсоника были сто восемьдесят человек, и все, как на подбор, – дерзкие, бесстрашные. Командир и сам был человек редкостной отваги, не то воевал, не то играл в войну… Вот, например, как разбили партизаны Речицкий гарнизон фашистов.
Гарнизон был размещен в кирпичном здании школы на шоссейной магистрали Могилев – Кричев. Гарнизон охранял шоссе – в этом и состояла его задача.
Партизаны решили действовать двумя группами по полсотни человек. Самсоник со своей должен был атаковать школу, а комиссар Багров в случае чего – прийти на подмогу.
Группа Самсоника подошла к школе ночью. Смеху подобно – охраны не было, фашисты спали, накрепко закрывшись на засовы. Без шума никак не войти! Тогда Самсоник повязал на руку белую повязку – под вид тех, какие носили полицаи. Такую же повязку надел еще один партизан. И принялись колотить в двери, крича:
– Пан, открой! Партизаны полицию бьют!
Дверь распахнулась, начали выскакивать фашисты – их тут же сбивали пулями. Началась паника, осажденные стреляли в окна из пулеметов. Партизаны отошли. Но тут подступил комиссар со своим отрядом, и гарнизон был уничтожен.
Правда, партизаны не рассмотрели, что один из валявшихся в коридоре гитлеровцев был не убит, а тяжело ранен. Когда, забрав трофеи, оружие, боеприпасы, партизаны ушли в лес и в село снова вошли фашисты, они нашли раненого. Тот очнулся и рассказал, что ночью на них напали не партизаны, а полиция. Рассмотрел-таки белые повязки на рукавах! В результате сами же фашисты повесили семьдесят верных им полицейских из окрестных деревень, в том числе и начальника полиции.
В конце 1942 года отряд Самсоника, носивший теперь имя «Отряд имени Кирова № 309», ушел в район Бобруйска-Осиповичей. Задача стояла – организовать в городе прочную подпольную агентурную разведывательно-диверсионную сеть, что и было сделано. Отряд контролировал железные и шоссейные дороги, а когда пришел приказ, принял трех радисток с радиостанциями, внедрив их на легальное жительство в Бобруйске и Осиповичах.
…Для приема парашютисток были разложены костры в лесу. Сначала с самолета сбросили рацию и питание. Затем прыгнули Аня Ильина и сама Лида. Пока летела вниз в непроглядной тьме, она больше всего боялась угодить в сигнальный костер. Но ее отнесло в сторону, парашют зацепился за ветки, и Лида повисла на дереве. Ухитрилась перерезать стропы и свалилась в кусты, ободравшись в кровь. Затаилась, не зная, что теперь делать. И вдруг услышала треск сучьев, неясные голоса: партизаны обшаривали место приземления, искали радистку. Но Лида-то этого не знала! Думала – а вдруг полицаи? Или гитлеровцы? Говорят на каком-то непонятном наречии (белорусского она не знала и, кстати сказать, так и не смогла его потом толком выучить, как ни старалась, зазубрила только несколько слов)…