8 ноября 1739 года Долгорукие были преданы мучительной казни четвертованием на Скудельничем поле близ Новгорода.
В последние минуты жизни князь Иван держался на редкость мужественно.
Вот то, о чем не знала Наталья. Но, видимо, сердце подсказало ей, что милого друга на свете уж нет. В конце 1739 года она подала «доношение» на высочайшее имя с просьбой: если муж ее жив, пусть ей позволят разделить его судьбу, если нет, то умоляет она постричь ее в монахини.
Ответ пришел на диво быстро – всего через полгода. Тут-то и узнала Наталья о печальной участи любимого мужа. А заодно – о том, что она и дети ее полностью помилованы и им дозволено вернуться в Россию, жить у старшего брата Петра Борисовича.
Пути в те времена были так долги, что Наталья прибыла в Москву лишь 17 октября 1740 года – отчего-то судьба так распорядилась, что это оказался именно день смерти ее гонительницы Анны Иоанновны.
Жизни под присмотром братьев у Натальи не получилось: там шли споры о громадном наследстве графа Шереметева, из которого несчастной сестре уделили только одну деревеньку. Однако немедленно постричься в монастырь она тоже не смогла, хотя и собиралась, – нужно было позаботиться о воспитании сыновей.
Разумеется, в общество Наталья уже не вернулась и лишь со стороны наблюдала за теми переменами, которые происходили в России. После краткого междуцарствия Анны Леопольдовны на престол взошла Елизавета Петровна, помиловавшая всех Долгоруких (хотя они в свое время и ей немало попортили кровушку и однако даже княжна Екатерина была возвращена в Москву и выдана замуж за Якова Брюса), но наказавшая всех клевретов прежнего царствования. Пострадали и Бирон (хотя ему за всегдашнюю тайную к царевне Елизавете любовь досталось еще не слишком-то тяжело, а дочери его потом воспитывались при дворе), и Остерман, и вице-канцлер Головкин, и Лопухины. А Волынский, за сына которого так старательно пытались когда-то выдать Наталью Борисовну, сложил голову на плахе еще при Анне Иоанновне. Многие из прежних врагов, впрочем, и сами умерли, да от их участи Наталье было ни жарко, ни холодно. Месть ее никогда не грела, не радовала, так же, как не обрадовали ее собственные, вдруг с неба свалившиеся успехи среди мужчин. Загадочная и прекрасная (она все еще была очень красива, несмотря на перенесенные тяготы) вдова, живущая хоть и в миру, но сущей монахиней, затворившаяся в своем селе Волынском под Москвой, часто бывавшая по приглашению императрицы и в Покровском, привлекала их. Великий князь и будущий наследник российского престола Петр Федорович был влюблен в нее, даром что прекрасная княгиня была на четырнадцать лет старше… Но ни на чьи чувства Наталья более не ответила, никакого предложения о браке не приняла. Ее поддерживал, ей помогал младший, любимый брат Сергей Петрович Шереметев. Все, что ее в жизни заботило, была лишь участь сына Михаила (Дмитрий рос болезненным и слабым, видно было, что он не жилец на белом свете). Михаил выучился, повзрослел, затем Наталья приискала ему жену – княжну Голицыну. Та, впрочем, вскоре умерла, и тогда Наталья женила Михаила на баронессе Анне Николаевне Строгановой.