На этой контрольке вроде бы какая-то карусель, какие-то танцующие люди… мужчина и женщина. Наверное, Арман следил за ними для очередного дела. Это что, злодеи-преступники? Или просто нужен компромат для очередного бракоразводного процесса? Интересно посмотреть, жаль, что изображение такое мелкое, а у Катрин в последнее время глазки стали… Слабеть стали ее очаровательные глазки, что скрывать! Очки она ни за что не хочет носить, они ей не идут, придают какой-то глупый вид и, главное, жутко старят. Надо бы линзы вставить… Ага, а это что?
На письменном столе около компьютера лежит лупа. Да какая красивая, в бронзовой ажурной оправе! Лоран с ума бы от восторга сошел – он просто тащится от таких красивеньких старинных вещичек. Разве что спереть эту прелесть у Армана? Он спит, все равно ничего не заметит. А заметит, так небось подумает, что лупу унесла его любовница. Или уж не пачкаться мелким воровством, просто посмотреть – да и все?
Катрин поднесла лупу к контрольным отпечаткам – и чуть не выронила ее, так задрожала рука.
Да что это? Она бредит? Кто изображен на фотографиях? Нет, не может быть! Она не хотела верить глазам, но все же приходилось.
Катрин так яростно прикусила губу, что вскрикнула от боли.
С ненавистью посмотрела на мертвецки спящего Армана.
Проклятый алкоголик! Как не вовремя он вырубился! Больше он от нее ни гроша не получит, пока… пока не расскажет, что за разврат снимал. И подробней – про его участников. Наверное, есть и отпечатанные фотографии. Пленку бы найти!
Ну ладно. Здесь ей делать больше нечего – не сидеть же и не ждать, пока проспится этот паршивец!
Катрин снова пнула Армана. Тот перевалился во сне на другой бок, и она увидела на полу скомканный листок.
Осторожно взяла, развернула. Обрывок факсовой бумажной ленты. На нем что-то начеркано от руки такими же иероглифами, как на зеркале, а рядом приписано по-французски, тоже от руки, но четким почерком: «Que tu crиves, connard!» И еще: «Извини, приятель, но таков перевод! Твой Борис».
Катрин хихикнула. Кого, интересно, так разозлил Арман, что ему выразили столь прочувствованное пожелание? И не по поводу ли этого текста напился Арман? Значит, пожелание его огорчило, обидело, просто с ног сбило!
Почему? А что, если эти слова написала женщина, с которой он только что был? Та, высокая, которая бросала в мусорные контейнеры обрывки каких-то фотографий?
Катрин снова взяла лупу и вгляделась в отпечатки на контрольке. Она? Не она? Какая жалость, что Катрин так и не разглядела ее лица! По типу вроде бы она, хотя кто ее разберет…