С чего она это взяла, непонятно, однако Фанни была почти убеждена, что Романа увезла Катрин. Наверное, ей нужно было поехать на бульвар Сен-Мишель, где устроила себе студию Катрин… Разумеется, по большей части та жила в огромной квартире Лорана близ парка Монсо, на авеню Ван-Дейк, но вряд ли Катрин притащит туда молодого любовника. Нет, она будет держать Романа в своем гнездышке для тайных утех.
Минутами Фанни не сомневалась, что догадка ее верна. Минутами ужасалась этим мыслям и готова была проклинать себя за них. Как она может так гнусно думать о Романе, считать его продажной тряпкой? Нет, он не свяжется с Катрин, он ведь знает, какую боль эта тварь причинила Фанни. А Фанни ему дорога, он сам говорил об этом!
«И ты верила его словам?..» – мелькнул неприятный вопрос.
Фанни прижала ко лбу стиснутые руки. Ее знобило: ведь она здесь, на ветру, на сквозняке, топчется уже давно. Разболеется… Ну и что? Разболеется, умрет – да какая разница, что с ней будет?! Если она потеряла Романа… Она не спала ни одной минуты нынче ночью. Еще не рассвело, как она помчалась на Пон-Неф, надеясь, что Роман придет… Ну да, на этом месте она почти год караулила Лорана, а теперь его образ словно бы истаял в ее памяти, от него и следа нет, теперь там властвует другой. Другого она мечтала, нет, жаждала увидеть около знакомой каменной скамьи меж двух чугунных фонарей!
Разумеется, ни Романа, ни, само собой, Лорана она там не обнаружила. А потому ринулась сюда, на рю де Прованс. И вот уже который час торчит здесь. Дура, почему она не воспользовалась случаем и не проникла в дом, когда кто-нибудь выходил из подъезда? Побоялась, что поднимется и не застанет Романа дома. Побоялась, что встретится с его недоумевающей матерью: «Нет, я не знаю, где мой сын. А кто вы такая? Ах, его подруга… А давно ли вы, дорогая подруга моего сына, заглядывали в свой паспорт, в ту графу, где обозначен год вашего рождения?»
Чепуха! Никаких выяснений отношений Фанни не боялась, никакие оскорбления не имели для нее теперь значения. Она не входила в дом потому, что оставляла себе надежду увидеть Романа выходящим из этой двери. Но время шло, шло…
Впрочем, еще рано. Только половина девятого. Роман любит долго спать, вот и сейчас он спит.
Где он спит? Совсем рядом, в убогой комнатенке под крышей, на какой-нибудь раскладной кровати? Или далеко – на широченной постели Катрин, под зеркальным потолком?
Ох, эта Катрин… Мещанка! Черное шелковое постельное белье, зеркальный потолок, канделябры, достойные украшать коридоры Лувра… Проклятая пустая кукла с убогими вкусами! Но такая роскошная, такая бесстыжая, такая богатая!