Однако ее великолепный маневр пропал втуне: на звонок никто не отозвался.
Александра дважды нажала на кнопку, потом уткнула в нее палец и довольно долго вслушивалась в заливистые трели, доносившиеся из недр квартиры. Но на звонок так никто и не отозвался. Пожав плечами, она сбежала вниз по лестнице. В ее работе такое бывало: люди вызывали врача по пустячному поводу, а потом забывали и о своей хвори, и о человеке, который будет к ним идти, тратить время… Сначала это бесило, а теперь Александра относилась к подобным вещам философски. Наверняка Золотовы отъехали к очередному платному специалисту. Ну и ладно, хлопот меньше. Теперь в соседний подъезд, к двум хроникам: желудочнику и сердечнику.
Александра вышла во двор, щурясь от сверкающей белизны свежевыпавшего снежка. И в это время мужской голос окликнул:
– Алька!
Она и не хотела, а вздрогнула. Так ее называл единственный человек на свете, которому не нравилось ни ее полное имя, ни производные от него: Саша, Шура, Саня. Имя Алька, с точки зрения Кости Виноградского, звучало гораздо эффектнее и романтичнее. С точки зрения Александры, оно больше напоминало собачью кличку.
Так или иначе, с Костей Виноградским, а значит, и с Алькой уже около года было покончено. Однако рефлексы – штука устойчивая, их так просто не истребишь, поэтому Александра невольно завертела головой и уставилась на громоздкий, темно поблескивающий автомобиль, откуда ей кто-то приглашающе махал.
«Неужели Костенька разбогател-таки, как и грозился? – мелькнула мысль. – Разбогател и прикупил себе столь пошлую тачку? И, выходит, права была сестричка, когда уверяла, что все его презрение к роскошным машинам можно объяснить одной классической фразой: «Зелен виноград». Так, может, и я презираю норковые шубки по той же причине?»
Александра вообще была склонна к самокритике и неуместным философствованиям… Занятая этим процессом, она безотчетно шагнула к автомобилю и не успела ахнуть, как сидевший на заднем сиденье человек схватил ее за руку и рванул к себе, а в это время еще кто-то подскочил сзади и втолкнул в машину, да так грубо, что Александра выронила сумку.
– Вы что?! – только и успела выкрикнуть она, однако широкая ладонь грубо зажала ей рот, в лицо глянули темные прищуренные глаза, а чей-то голос рявкнул:
– Заткнись, а то подохнешь!
В то же мгновение нечто острое, дырявя куртку и свитер, больно клюнуло ее меж ребер, и Александра обмерла, поняв, что ей в бок уткнули нож. Она подавилась криком, мечась взором по двум незнакомым хмурым лицам, надежно укрытым «чеченками» с прорезями для глаз. Рядом на сиденье вскочил еще кто-то, и машина рванула с места.