Какой чудесный, свежий ветер!
– Погодите, – раздался за плечом голос Нестерова. Такой деловой голос! – Раз Лена не та, значит, надо искать другую. Похоже, тут не дом, а логово проституток! Давайте посмотрим, что вам Муравьев прислал.
– Кто? – не глядя на спутника, пробормотала Алена. – А, Муравьев! Да, давайте посмотрим.
Открыла поступившие сообщения. А вот и послание Льва Ивановича. В самом деле: в доме проживает пять Елен. Но трое не подходят по возрасту: одной шесть лет, другой сорок, третьей восемьдесят. Двадцать пять Елене Корякиной из 34-й квартиры, двадцать два Елене Сергеевой из квартиры 101.
– Ну что ж, пошли в 101-ю, – вздохнул Нестеров. – Кажется, ничего в жизни я так не хотел, как увидеть сейчас эту вашу знакомую Елену, пусть даже в такой же ситуации, как ее тезку. Главное, чтобы жива была!
– Но тогда непонятно, зачем понадобилось врать Холстину! – пожала плечами Алена.
– Знаете, лучше пусть я буду озабочен вопросом, зачем понадобилось врать Холстину, чем вопросом, кто и почему убил девушку, – холодно поглядел на нее Нестеров и, соскочив с крыльца, пошел к третьему подъезду, где на девятом – опять на девятом! – этаже должна была находиться квартира 101.
Перед тем как войти, Алена оглянулась. Маменьки и деточки из песочницы таращились на них с одинаковым любопытством. И две гревшиеся на солнышке кошки – серая и черная – смотрели так же. И три рыжие собаки, зашедшие из соседнего двора, и две «Волги», черная и белая, и синяя «Вольво», стоящие чуть поодаль…
Сама не зная почему, она думала обо всем этом, пока поднималась на лифте. Интересно чем, почему столь обычная дворовая картина так зацепила зрение?
И вот очередной, девятый этаж, очередная обшарпанная дверь – на сей раз закрытая. Нестеров позвонил.
– Кто там? – вопросил суровый женский голос.
Нестеров приоткрыл было рот – ответить, однако почему-то ни слова не сказал и повелительно кивнул Алене: мол, говорите вы!
Она возмущенно воздела брови, что означало: «Почему я?!» – однако Нестеров снова кивнул, теперь уж на дверь, из-за которой раздалось новое, еще более суровое: «Кто там?!», и Алена решилась:
– Здравствуйте! Извините, Лену можно повидать?
Щелкнул замок, дверь открылась – и Нестеров с Аленой враз невольно отпрянули при виде высокой плечистой старухи, возникшей перед ними. На ней была черная кофта и черная юбка, поверх этого – белый передник в черный горошек. Жидкие седые волосы заплетены в косицы и уложены на голове неким подобием короны. Пергаментная кожа туго обтягивала впалые щеки и высокий лоб, глаза выцвели, губы вытянулись в нитку, а впрочем, можно было сразу сказать, что стоявшая перед ними женщина обладала когда-то (очень, очень много лет назад) красотой замечательной, и Алену словно укололо что-то в сердце: у той Лены из «Юбилейного», у беспутной Ленки-матерщинницы, были такие же изысканные черты лица. Два цветка: недавно раскрывший лепестки – и совершенно увядший…