Она нахмурилась.
Что-то мелькнуло… что-то снова зацепило сознание, как некоторое время назад, когда она увидела знакомую «Вольво» во дворе дома на улице Контрольной, и точно так же стремительно скользнуло мимо.
– При чем тут мое уязвленное самолюбие? – фыркнул Нестеров. – Манией величия не страдаю, что бы вы там себе ни думали. Я даже рад, что оказался случайной жертвой, что за мной не будет продолжаться охота, что на Юровском этот список будет закрыт.
– А Толиков? – вспомнила Алена.
– Что – Толиков?
– Толиков ведь так, кажется, не думал. И не ошибся, что и доказал своей смертью. Ладно, мы опять не о том говорим. Надо срочно узнать, кто теперь имеет право ездить на «Вольво» Юровского!
– Наследники его, надо полагать, – пожал плечами Нестеров.
– Да вряд ли. Они еще не могли вступить в права наследства, полгода не прошло. У этой женщины должна быть доверенность на вождение «Вольво», выданная Юровским еще до смерти.
– Правда? – воззрился на Алену Нестеров. – До смерти? А я думал – после!
Ага, юмор у него такой, понятно. Ой, как смешно… Ну что ж, как хочешь, товарищ Нестеров!
– Остановите, пожалуйста, – с самым невинным видом попросила Алена.
– А что такое? – подозрительно спросил Нестеров, однако к обочине послушно подвернул.
– Меня укачало, – сообщила Алена, открывая дверцу и выбираясь из машины. – Что тут такого удивительного, что вы так смотрите? Укачивает меня в легковушках, да еще на пустой желудок. Всю жизнь так было, с самого детства. Я чисто символически завтракала около десяти, а сейчас сколько? Ого, уже четвертый час!
– Вы что, собрались посидеть в ресторане? – удивился Нестеров.
– А почему бы и нет?
– Но ведь нам же нужно в «Юбилейный» вернуться…
– Нам? – Алена сделала большие-пребольшие глаза. – Это вам нужно вернуться. Вас призывает к этому служебный долг. А меня мой желудок призывает что-нибудь в него положить, и как можно скорей. А если требования моего желудка не согласуются с вашими планами, то я вас не держу. До свиданья, всего доброго!
И хлопнула дверцей, и свернула с обочины на газон, а потом и на тротуар. И вдруг, гонимая и подталкиваемая желанием отомстить Нестерову за пренебрежение к себе, сорвалась с места, завидев приближающуюся маршрутку, которая как раз шла к площади Свободы, от которой до дома рукой подать, ринулась за ней, вскочила, села у окна, изо всех сил стараясь не глядеть в сторону дороги, чтобы не знать, обогнала ли маршрутку «Ауди» с разъяренным водителем за рулем, или это «Ауди» с ошеломленным водителем за рулем все еще стоит, как пришитая, там же, где ее покинула сообразительная и коварная писательница Дмитриева, источник неожиданных догадок и неисчерпаемых сведений для простоватого мента, которому до начальника городского следственного отдела, как до луны, а вот ей, Алене Дмитриевой…