Мордкин привык брать женщин везде, где они попадались, – было бы желание! Причем более всего важно было, чтобы желание появилось у него, а в женской готовности отдаться он не сомневался. Что было естественно – ему никто не мог отказать. Более того – дамы шли на самые разные ухищрения, чтобы затащить его в постель.
Из уст в уста среди московских танцовщиков и балетоманов ходила не то сплетня, не то байка о некоей даме из самого высшего общества, которая влюбилась в Мордкина и не пропускала ни одного спектакля с его участием. И вот как-то раз она, сидя в простой черной карете, подстерегла актера у служебного выхода. Двое слуг, невзирая на сопротивление Михаила, втолкнули его в карету, а сами остались на улице. Кучер нахлестывал лошадей, пока…
О том, что именно происходило, Михаил никогда не рассказывал, отделывался лишь намеками, из которых, однако, можно было понять, что дама целовала ему руки и рыдала, умоляя овладеть ею. Ну, он был слишком галантен, чтобы заставлять ее просить слишком долго, и не без любопытства внял ее мольбам. Через несколько минут после свершившегося он был высажен в полуквартале от своего дома. La scéne d’amour[2] показалась ему выше всяких похвал. Тем паче что спустя неделю она повторилась, и на сей раз Мордкин уже не сопротивлялся слугам, а даме вообще не пришлось тратить время на просьбы. Эти les scénes[3] повторялись примерно раз в неделю, ну, раз в десять дней, причем потом Мордкин обнаруживал у себя в кармане то золотые часы, то золотой же портсигар с эмалевым павлином на крышке, в оперенье которого были вкраплены сапфиры, изумруды и рубины, то булавку для галстука с баснословным бриллиантом, то еще какие-нибудь милые, прелестные подарочки. Самое захватывающее, что Мордкин не видел лица своей любовницы: окна кареты всегда были зашторены наглухо. То есть он так уверял… Насколько мог судить Мордкин на ощупь, дама оказалась не слишком юна, однако опытна и страстна. Словом, Михаил был немало огорчен, когда неожиданная любовница исчезла из его жизни так же внезапно, как появилась в ней. Возможно, конечно, она уехала лишь на время, однако Михаил ощущал немалую пустоту… И надо же, чтобы в это самое время он познакомился с Анной Павловой!
Сразу было видно, что эти двое пылают друг к другу страстью. Но как неразборчивость Мордкина, так и монашеский образ жизни петербургской балерины были общеизвестны. Впрочем, судя по взглядам, которые Анна бросала на своего нового партнера, она вполне готова была расстаться со своей хваленой праведностью. В глазах Михаила уже блестела улыбка победителя, как вдруг…