Трое бандитов выбежали во двор. Не обнаружив сотрудников милиции, они быстро сели в свою машину.
— Трогай! — крикнул Малявко, когда Юрлов замешкался.
Через секунду машина вылетела со двора. Только несколько минут спустя они пришли в себя.
— Зачем побежали? — спросил Бондаренко. — Почему этой стерве поверили?
— Она бы одна не пришла, — тяжело дыша, ответил Малявко. — Наверное, вызвала милицию и хотела нас задержать. На испуг взять.
— Я ее тоже на испуг взял. Башку пробил, — усмехнулся Бондаренко.
— Точно пробил?
— Точно. Если даже память не отшибло, то месяца два в больнице поваляется, это я обещаю.
— Молодец, — обрадовался Малявко. — Значит, так… Рассказываем шефу, что Кокшенов в больнице, ничего не знает. А эту журналистку мы прибили. Она тяжело раненная, и неизвестно, вообще выживет ли. А магнитофон не нашли, потому что пленку случайно стер друг Кокшенова. Все понятно? Не перепутайте.
— А если узнает? — спросил Юрлов.
— Не узнает. Нам только один день продержаться нужно. До завтра. А послезавтра пусть узнает. Нас уже в Москве не будет, сам знаешь…
— Смотри, — сказал Юрлов, — тебе решать. Я — человек маленький.
— Правильно. Я и решу. Ты лучше следи за дорогой. А то еще попадем в аварию.
Через полчаса они уже были на даче у Тетеринцева. Малявко в нескольких словах доложил о случившемся.
— Кокшенов лежит в палате, счастливый и довольный, что мы не возбуждаем против него уголовного дела. Он помнит, что первый начал драку. Я вернул ему его сумку, и у него нет никаких претензий. Про магнитофон он даже не вспомнил.
Оказывается, он оставил его у своего друга — фотокорреспондента «Коммерц-журнала» Федора Беззубика. И тот стер всю запись. Я сам проверил, лично. Вся запись стерта. А журналистку, которая наш разговор подслушала, мы нашли. Витя ей все мозги об стенку выбил. Даже если выживет, то ничего помнить не будет.
— Хорошо, — кивнул Тетеринцев. — Один раз в жизни все сделали толково.
Молодцы.
Он прошел в другую комнату, где сидел Ветров, слышавший их разговор.
— Все слышал? — спросил Тетеринцев. — Теперь можете не дергаться. Никто до послезавтра ничего не узнает. А потом уже не так страшно.
— Не верю я твоим подонкам, — проворчал Ветров. — Привезли бы стертую пленку и показали.
— Зачем она нам? — удивился Тетеринцев.
— Да, ладно. Действительно, не нужна. Посмотрим, как завтра будет.
— Хорошо будет, — воодушевился Тетеринцев. — Вы все здорово придумали.
Особенно насчет брата этого парня. Представляю, что напишут в газетах. А ваши черномазые сработали сегодня здорово. Такой взрыв бабахнул, во всех соседних домах стекла повылетали. Пусть теперь наш мэр попробует сказать, что хочет стать Президентом. Его родственники погибших на куски разорвут.