— Бухти, бухти, — насмешливо сказал Лось, — уже мало осталось. Скоро приедем в аэропорт, и там ты сразу кончишь дергаться.
Ничего, милый, мы с тобой там поговорим. — Он наклонился и вдруг резко, сильно ударил раненого в живот. Сизов застонал от боли. — Это тебе за побег, — рассудительно сказал Лось.
Послышался звонок его сотового телефона.
Он поднес телефон к уху, вытащил антенну.
— Это я говорю, — очень торопливо заметил Аркадий Александрович, — у нас неприятности. Срочно в аэропорт. Шереметьево-1.
В пять тридцать там будет готов самолет. Действуй по плану, как договаривались. Больше не звони, могут засечь. — Он отключился, и Лось опустил антенну.
— Неприятности у него, — пробормотал Лось. — Сукины дети! Ничего нормально сделать не могут. Моряк, ты слышал? Едем в Шереметьево-1. Пусть ребята едут следом за нами.
Москва. 16 часов 00 минут
К вокзалу они подъехали ровно в четыре часа дня. Седой показал Карине, куда подъехать, чтобы подать их белый «Ауди» в переулок, где его не могли заметить. Она осторожно въехала в переулок, и он, выйдя из машины, уже собирался зашагать к ожидавшим его на другой стороне улицы Аркадию Александровичу с его помощниками. Но затем, словно вспомнив о чем-то, наклонился и сказал:
— Будь осторожна. Осталось совсем немного.
Она улыбнулась. Это было первое приятное замечание, которым он наградил ее за весь день. Седой огляделся, перешел улицу на зеленый свет и пошел в сторону соседнего дома, около которого уже притормозил «БМВ». За рулем сидел Костя. В машине, кроме самого Аркадия Александровича, были и двое его помощников. Уже вернувшийся Бармин сидел на переднем сиденье, положив автомат прямо на колени и прикрыв его газетой. На заднем сиденье находились сам Аркадий Александрович и сапер-минер Эдик, нервно улыбавшийся и все время крутивший головой. Седой наклонился к машине.
— Как дела? — холодно спросил Аркадий Александрович.
— Ничего, — ответил Седой. Потом, помолчав, сказал: — Леший погиб.
— Как погиб? — встревожился Аркадий Александрович.
— Убили. На квартире у Анджея, куда мы вернулись прикончить поляка, была засада.
Мы, кажется, сумели двоих убрать, но Леший погиб.
— Ты сам видел его труп? — встревоженно спросил Аркадий Александрович. — Учти, что это очень важно. Он может нас выдать.
— Леший никогда нас не выдаст, — презрительно сказал Седой, — и живым тоже его взять нельзя. Говорю, что он убит, значит, убит.
— А остальные? — уточнил Аркадий Александрович.
— Все в порядке, — нехотя подтвердил Седой, — они уже ничего не расскажут. Там еще баба была и телохранитель Анджея. Ну Леший и их, в общем… — Говорить об убийствах не хотелось. Было отчасти стыдно и отчасти неприятно, словно он превратился в настоящего мясника, деловито перерезающего горло своим жертвам. Или в палача, равнодушного к человеческим страданиям.