— Говори, Николай Константинович, — попросил молодой, — видишь ведь, важное дело.
— Ну, были ящики немного тяжелее, — признался носильщик, — я о людях подумал, решил, зачем им платить так много.
— Вы прямо святой, — пошутил Мовсаев и резко спросил:
— Сколько весили ящики? Только честно. Сколько? И не врите, я все равно узнаю.
— Ну немного завысили.
— Сколько весили ящики?
— Ну килограмм по пятьдесят.
— Сколько?
— Около двухсот, — наконец признался носильщик.
— Они вам заплатили, — кивнул Мовсаев, — все правильно, — сказал он, обращаясь к Никитину, — мы тут гадаем, какие были грузы, а нужно просто дать сто долларов носильщику, и он оформит вам любой вес, изменив его в багажной квитанции. Сколько они вам заплатили?
— Ничего не платили, — твердо сказал Николай Константинович, — может, я ошибся, немного сбавил вес, но мне ничего не платили.
— Ладно, — махнул рукой полковник, — это не так важно. Теперь подробно опишите ящики. Какого цвета они были?
— Да из дерева были. Из обычного дерева. Я думал, там книги. Мне пассажиры так и сказали, что книги.
— И поэтому они попросили вас сбросить лишний вес? — усмехнулся полковник.
— Нет, не поэтому. Многие просят об этом. А я из-за пятидесяти килограммов уважаемых людей не заставляю в кассу бегать, лишний вес оплачивать.
У депутатов груз вообще не взвешиваем.
— Пять-десять килограммов, — передразнил его Никитин, — ты на сто килограммов занизил общий вес.
— Ошибся, — упрямо повторил носильщик.
— Еще раз вспомните, Николай Константинович, — повторил полковник, — как выглядели ящики?
— Деревянные ящики, перевязанные железной лентой, — нахмурился носильщик.
— Какие-нибудь надписи были?
— Кажется, нет.
— Вспоминайте конкретнее.
— Не было. Хотя на одном ящике была какая-то надпись. Ах да, там указывалось, что в ящиках стекло. Их нельзя бросать и переворачивать. Обычный знак тары.
— И больше ничего?
— Точно. Больше ничего.
— Вы погрузили все в багажное отделение?
— Да, как обычно. Прикрепили таблички «VIP», как обычно делаем, когда груз идет через наш зал. И все погрузили в самолет.
— С пассажирами после этого виделись?
— Не помню.
— Виделись или нет?
— Кажется, да. Они стояли на трапе, и я крикнул, что все в порядке. Мы ящики с трудом подняли и в самолете укрепили.
— И они вам еще заплатили?
— Этого не было, — сказал Николай Константинович, — чего не было, того не было. Может, я ошибся с общим весом, но деньги я не брал. Это у нас запрещено.
— Ну да, вы грузили эти ящики просто так, из-за хорошего отношения к клиентам, — махнул рукой Мовсаев, — и еще один вопрос. Ящики привезли сами пассажиры?