Мовсаев торопил сотрудников института и технического отдела, требуя ускорить расследование. Но он понимал, что существуют объективные обстоятельства, которые не зависят от его желания. Он снова приехал в аэропорт, чтобы проверить все на месте. Когда они подъезжали к аэропорту, автомобиль свернул к основным зданиям, не доезжая до шлагбаума.
— А почему не туда? — спросил Мовсаев у своего водителя.
— Там проезжают только автомобили, пассажиры которых заранее подали заявку на депутатскую комнату, — объяснил водитель.
— Значит, там регистрируют все приехавшие автомобили? — Мовсаев посмотрел на Никитина. Тот невесело пожал плечами.
— Это наше упущение, — сказал он, — но они могли приехать и на обычном такси.
— Ящики бы не поместились в обычное такси, — мрачно заметил Мовсаев, — наши люди должны были знать это обстоятельство. Давай к шлагбауму, — обратился он к водителю, — сами проверим.
Через минуту он уже стоял у будки охранников, предъявляя свое удостоверение. Вместе с Никитиным они выписывали номера всех машин, побывавших здесь утром девятнадцатого марта. Потом Мовсаев позвонил в отдел.
— Вы проверяли машины, приехавшие утром на специальную стоянку? — сдерживая гнев, спросил он у одного из своих сотрудников.
— Конечно, — ответил тот, — проверили все автомобили.
— А почему мне не сообщили?
— Там все машины были легковые, — резонно заметил офицер, — на них ящики нельзя было привезти. А все государственные машины мы проверили.
— До свидания, — Мовсаев отключился. — Они проверили, — сказал он Никитину. — Они проверили все машины, но в тот день утром на стоянке были только легковые.
— Значит, грузовая подъехала с другой стороны, — развеселился Никитин, — наши ребята не так уж плохо работают, — Чему мы радуемся, — хмуро спросил Мовсаев, — лучше бы они работали гораздо хуже. Так у нас был хоть какой-то шанс, а теперь и его нет.
Они прошли в кабинет, встретив там уже знакомого Тавроцкого.
— Александр Васильевич, — обратился к нему Мовсаев, — у вас не бывает скрытой съемки привокзальных площадей?
— Нет, — удивился Тавроцкий, — в нашем секторе не бывает. Внутри мы иногда контролируем ситуацию, но снаружи… Мы же не можем контролировать всю территорию. Для этого есть милиция.
— Понятно, — кивнул полковник, — спасибо за лекцию. Значит, вы думаете, что нет никакой возможности разыскать автомобиль, на котором привезли ящики?
— Прошло столько дней, — Тавроцкий задумался, — нет, машину мы вряд ли найдем. Когда это было? Девятнадцатого марта? Нет, ничего придумать нельзя. Мы можем опросить всех еще раз, но все равно никто ничего не вспомнит.