Но это не очень волновало сотрудников посольства в Анкаре, генерального консульства в Стамбуле и консульств в других городах. Система туризма и приема «челноков» была так идеально отлажена в Турции, что почти не требовала вмешательства российских дипломатов. И случавшиеся досадные срывы или чрезвычайные происшествия воспринимались именно как чрезвычайные случаи, к которым относились с опаской и плохо скрываемой досадой.
Поднятый ночью из своей постели сотрудник консульства проехал сто километров, не совсем понимая, что именно произошло. Только после короткой беседы с комиссаром он уяснил суть проблемы, устало пожаловался на свою занятость и, просмотрев необходимые документы, отбыл обратно в Стамбул, пообещав утром приехать снова.
— Уже второй час ночи, — напомнил комиссару его помощник. — Может быть, мы уедем, а утром продолжим расследование?
— Допросим еще одного, — предложил комиссар, — а потом уедем в город. И продолжим завтра.
Дронго согласно кивнул, и в этот момент за дверью послышались громкие крики. Вызванный для допроса Рауф встретился в коридоре с Юрой, который схватил его за горло.
— Это ты его убил, ты убил, — кричал Юрий. Рауф, не ожидавший подобного нападения, ошеломленно отбивался от брата покойного. Полицейские с трудом оттащили Юрия от ничего не понимавшего компаньона.
Комиссар и Дронго вышли в коридор.
— Прекратите, — строго приказал комиссар. — Уведите этого крикуна отсюда, чтобы он успокоился.
— Он живет на этом этаже, вон в тех апартаментах, — показал один из полицейских.
Из номера показались одетые в банные халаты Юлия и Кира. У обеих были измученные лица. Они увели Юрия в номер, забрав его у полицейских.
Несколько озадаченный и испуганный, Рауф вошел в апартаменты убитого, оглядываясь по сторонам, словно ожидая увидеть ожившего покойника. Они прошли в спальню, и Рауф, обходя кровавое пятно на полу, едва не споткнулся.
— Садитесь, — предложил ему комиссар, — и не нужно так волноваться.
Дронго исправно перевел.
— Вы понимаете турецкий? — спросил комиссар.
— Немного, но не могу говорить.
— Почему брат покойного напал на вас? — спросил комиссар.
— Он считает, это я убил Виктора, — признался Рауф. — Мы сегодня с ним поспорили за ужином. Я, кажется, видел вас там, рядом с нами, — сказал он Дронго, — вы ведь должны были все слышать. Мы просто поспорили, и я ушел. У Виктора был очень трудный характер, он был очень вспыльчив. Не могу поверить, что его нет в живых.
Дронго все перевел.
— Он признался, что спорил с убитым незадолго до его смерти, — закончил Дронго.