Она заметила его горячий взгляд и смутилась еще сильнее. От братьев она уже знала, что в соседнем с муллой доме живут неверные «шурави», но она не думала, что и среди неверных встречаются такие красивые молодые люди. У Свешникова мать была украинка и от нее он получил темные глаза и почти черные волосы. А может, просто, в его жилах текла кровь крымских татар или кипчаков, так любивших терзать украинские земли. Он смотрел на девушку. Она смотрела на него.
И в мире больше ничего не существовало, кроме этой пары глаз, таких всеобъемлющих и глубоких, казалось, поглотивших в себе всю Вселенную.
— Кто ты? — спросил наконец Свешников. На фар-сидском он говорил плохо, но это выражение знал. Девушка смутилась еще больше. Ответить незнакомцу означало окончательно опозорить себя, заговорив с незнакомым мужчиной. Но ведь он «шурави», справедливо решила девушка. На него нормы шариата не должны распространяться. И тем не менее что-либо произнести она не смогла. Воспитание и привычка оказались сильнее. Она просто собрала ведра и, когда уже уходила, все-таки посмотрела в глаза красивому «шурави». И почувствовала, что совершила нечто недостойное, стремительно убегая домой.
А он еще долго стоял у колодца, словно не веря возникшему видению.
С этого дня у них началась своеобразная игра. Каждое утро, в половине шестого, когда все еще спали, она выходила к колодцу с ведрами. И каждое утро, в половине шестого утра недалеко от колодца был Свешников, молча любовавшийся красивой девушкой. Он знал не хуже ее строгие нормы местной морали и не решался более ни подойти, ни заговорить с ней, хорошо понимая, чем это грозит девушке.
Через неделю, получив сведения о готовящейся засаде, Свешников и его люди выехали в Даулатабад. И, хотя отряд моджахедов был разбит почти полностью, были потери и у другой стороня. Три десятка афганцев — воинов национальной армии и восемь советских солдат потерял отряд Свешникова.
И, хотя моджахеды потеряли почти полторы сотни людей, все равно за смерть восьми советских солдат отвечал их командир батальона и возглавлявший операцию — представитель ГРУ, капитан Петр Свешников. Он вернулся в Бильчираг с чувством вины за гибель восьмерых ребят и стыда за плохо проведенную операцию.
В то утро он впервые не вышел к колодцу. Напрасно ждала его девушка больше обычного. «Шурави» так и не появился в это утро, и она унесла ведра, так и не помыв их. Даже в своих мечтах, в своих снах она боялась признаться себе, что ей нравился «шурави». Это было настолько противоестественно, настолько страшно, что сама мысль об этом казалась ей невероятным грехом. Изменой по отношению к родителям, своей семье, своему роду, своей религии, своему народу. И она подавляла в себе робкие девичьи мечты, не решаясь вспоминать об этом «неверном».