В разных позах лежали убитыми все восемь человек.
Три автомата сзади в руках профессионалов сделали свое дело. Асанов не стал больше смотреть, ему всегда была противна мысль о расчетливом убийстве. Здесь было именно такое убийство. У несчастных не было ни единого шанса, ни одного. Справиться с профессионалами, которые взяли «в клещи» небольшую группу людей, да еще не подозревавших об этом — невозможно.
Борзунов, подойдя к убитым, деловито осматривал трупы, искал документы, бумаги. Рахимов наклонился, помогая ему.
— Да, — сказал, наконец, поднимаясь подполковник, — они были из отряда Абу-Кадыра. У некоторых даже в кармане паспорта бывшего СССР.
Он показал два красных — «серпастых», «молоткастых» паспорта.
— Эти будут воевать всю свою жизнь. Вы напрасно так рисковали, Акбар Алиевич, — покачал головой Рахимов, — они никогда не пойдут на переговоры. Они потеряли слишком много.
— Знаю, — Асанов повернулся и пошел в направлении своего лагеря.
Навстречу ему шла Падерина. Увидев серое лицо Асанова, она остановилась.
— Что-нибудь произошло? Кто из наших? — спросила она.
— Наши как раз все целы, — тихо произнес Асанов, — у нас были очень неравные шансы.
— Люди Абу-Кадыра? — поняла Падерина.
Асанов кивнул и, уже не оборачиваясь, зашагал к лагерю.
Трупы они убрали, сложив курган из камней. Асанов, верный себе, прочел молитву над телами погибших.
— Не понимаю я его, — тихо шепнул Елагин Семенову, — боевой генерал, легендарный «Барс», прошел всю войну, а здесь ведет себя как афганский мулла. Он что, верующий?
— Нет, — тоже очень тихо сказал Рахимов, услышавший вопрос Елагина, — его друг попал в плен в Афганистане, приняв мусульманство. И тогда Асанов пообещал, .если того отпустят, будет всегда соблюдать религиозные обряды при погребении даже своих врагов.
— А его отпустили? — спросил Елагин.
Асанов чуть повернулся. Рахимов умолк на полуслове.
Через минуту они уже строили курган из камней.
Вечером они снова вышли на реку. Падерина смотрела на Асанова. Тот был задумчив и мрачен. Может быть, он услышал слова Рахимова и вспомнил старшего лейтенанта Виктора Кичина? А может, он просто не любил убивать. После десяти лет войны такое иногда бывает…